Сладкая борьба (СИ)

Как только Кеннет решил, что подготовки достаточно, он подтянулся вверх, так и оставив мои ноги закинутыми на свои плечи, и сладко вошёл в меня до самого конца. Я не мог отвести глаз от него, закрывал их, только когда альфа целовал меня нежно, что совсем не вязалось с теми резкими сильными движениями внутри меня. Я кончил позорно быстро, а вот для Кеннета это был уже второй заход, поэтому он, дав мне немного отдышаться, бесцеремонно перевернул на живот и продолжил вколачиваться в моё тело, то порыкивая, то покрывая поцелуями мою влажную от испарины спину.

Я мог только упереться руками в изголовье, чтобы не скользить на простынях, и попытаться вернуть своё уплывшее давно сознание, чтобы снова не кончить раньше альфы.

Когда Кеннет начал входить в меня уже хаотичными рваными движениями, я позволил себе выдохнуть, расслабил дрожащие от напряжения конечности и повалился на постель, утягивая за собой моего мужчину. Оба мы охнули из-за особенно глубокого проникновения, и я почувствовал, как меня заполняет горячее семя альфы и его узел. Последнее и стало причиной моего второго оргазма.

Мы перевернулись на бок, чтобы было удобней пережидать сцепку и несколько минут можно было услышать только два тяжёлых дыхания. Однако блаженная тишина была ровно до тех пор, пока Кеннету не приспичило потянуться за своим телефоном, который лежал на тумбочке, но вместо телефона альфа схватил один из ранее украденных мной кусков торта.

Послышались грязные ругательства, а я начал глупо хихикать и слизывать лакомство прямо с его пальцев.

– Нравится тебе бельгийский шоколад с бисквитом, пропитанным двадцатипятилетним бренди, да? – довольно ухмыльнулся Кеннет. Захотелось его даже немного осадить.

– Не льсти себе, Кенни, ты же знаешь, я готов и сахар жжёный грызть, – съехидничал я.

– Это я его приготовил.

Я замер резко, подумав, что мне это послышалось.

– Что? – переспросил я.

– Тот кирпич, – Кеннет вкрадчиво начал шептать мне на ухо, – из чистейшего тростникового сахара, что я привёз из маленькой итальянской деревушки. Тот самый кирпич, который рыжики заставили тебя грызть в первую твою ночь в академии, сделал я.

То ли излишне эмоциональный день морально вымотал меня, то ли сказывалась физическая усталость, но я от этой новости тупо начал плакать.

Сцепка закончилась и Кеннет поспешил повернуть хныкающего меня к себе.

– Мэл, ну ты чего? – обеспокоенно спросил он.

– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? – всхлипывал я.

– Не думал, что это важно, – Кеннет принялся вытирать концом одеяла бегущие по щекам слёзы, – а помнишь, ты ел его всё время? – Я только кивнул и снова зашёлся в слезах, – ох, как же я бесился от этого. Я сначала понять не мог, куда этот кусок сахара мог подеваться, а потом услышал однажды, хруст тихий, – даже сквозь слёзы я не смог сдержать глупого смешка, – и у меня всё внутри вскипело, – от этого я напрягся и Кеннет поспешил пояснить, – но не потому что ты мне не нравился, а наоборот. Слышал, как ты хрустишь им по ночам, а у самого яйца от возбуждения скручивало. Думал, ну что я за извращенец такой, раз меня альфа возбуждает. Заучка какой-то.

– Костлявый, – поддакнул я.

– Которому я совсем-совсем не нравлюсь…

– Ещё и лгун впридачу.

– Помешанный на сладком…

– Беспринципный слаб…

А договорить я не успел, потому что Кеннет утянул меня в самый сладкий поцелуй в моей жизни.