Сладкая горечь

Если сначала Арман сомневался, стоит ему вмешиваться или нет, то теперь сомнений не было. Сегодня он понял, какая опасность угрожает Рейни, и решил, что обязан сделать все, чтобы спасти ее. «Как это ни удивительно, — пронеслось у него в голове, — но я единственный человек, который может ей помочь!»

Он проводил ее домой и второй раз за этот день направился в офис Клиффорда Калвера.

5

Когда секретарша доложила Клиффорду, что его желает видеть господин де Руж, он даже не подозревал, о ком идет речь, но, увидев Армана, сразу его узнал. Появление француза неприятно его удивило. Было пять часов вечера. Клерк и секретарша уже собирались уходить, и у Клиффорда еще оставалась пара часов, чтобы спокойно поработать. Какой дьявол принес этого французишку и что ему, собственно, нужно? Ведь он, кажется, архитектор — какое ему дело до автомобильных запчастей?.. Как бы там ни было, Клиффорд встретил Армана сердечной улыбкой, какой встречал каждого, кого не считал личным врагом.

— Добро пожаловать, приятель! — сказал он. — Присаживайся. Недурственный денек, а? Надеюсь, такая погода продержится до праздников. На улицах ужасные пробки. Чтобы добраться до центра города, мне понадобилось полчаса… Кстати, большое спасибо, что подвез сегодня ко мне Рейни!

Клиффорд умолк. Арман не собирался присаживаться. Выражение его лица было непроницаемо-мрачным. Клиффорду стало неуютно.

— Я могу тебе чем-то помочь? — спросил он. — Кажется, автомобили тебя мало интересуют?

— Совершенно верно, — кивнул Арман.

— А я вот без своей тачки жить не могу, — признался Клиффорд. — Ты что, на автобусе ездишь?

— Вообще-то у меня старенький «рено», но он остался в Каннах…

— О счастливчик! Ты живешь в Каннах! Может, здесь, в Лондоне, тебе понадобились деньги? Я могу ссудить тебе несколько франков. Чисто по-дружески, а?

Арман нахмурился еще больше и с нескрываемым отвращением разглядывал этого атлетически сложенного красавца, развалившегося в глубоком кресле. Клиффорд был без пиджака, а рукава его рубашки были подвернуты. Золотистые, слегка бронзовые волосы падали на его загорелый лоб. Арману подумалось, что его красота чисто римская. Таким, наверное, был Марк Антоний. Такой же великолепный и… глупый. Впрочем, тот ради любви к Клеопатре пожертвовал карьерой. А этот — очевидный эгоист. Ради любви женщины он не поступится и самым малым, да и вообще вряд ли способен на сильное чувство. До чего же досадно, что такая замечательная девушка, как Рейни Оливент, влюбилась в это ничтожество. Увы, такова жизнь. Самое обычное дело. Именно прощелыгам везет — их любят, за них стремятся выйти замуж… Но нет, Арман не мог допустить, чтобы подобная участь постигла Рейни.

— Монсеньор, — сдержанно начал Арман, чувствуя, как колотится сердце, — я здесь не по делу. И тем более не с дружеским визитом.

Клиффорд, который как раз собирался предложить французу сигару, замер от удивления.

— Что-что?

— То, что слышали, — сказал Арман.

Он решил быть твердым и прямым, поскольку вопрос касался чрезвычайно деликатного предмета.

— Я друг мисс Рейни и ее семьи, — продолжал он. — Я прибыл в Лондон по делам моей фирмы, а также по приглашению графини де Шани… — Тут он сделал паузу.

— Ну-ну, — поднял брови Клиффорд, — что же дальше?

— Мне трудно говорить, монсеньор, — запинаясь, сказал Арман.

— Вовсе нет, — возразил Клиффорд, не поняв, о чем речь. — По-английски вы говорите вполне сносно, монсеньор!

— Я не это имел в виду, — поправил его Арман. — Я пришел сюда, потому что мне известно о ваших отношениях с мисс Оливент.

Клиффорд встряхнул своими золотистыми кудрями, которые стольких женщин свели с ума, и рассмеялся.

— Я в курсе. Что же дальше?

— Еще мне известно о Лилиан Фитцборн, — выпалил Арман.

Великолепная кожа Клиффорда покрылась румянцем. Он медленно начал подниматься. Он был едва ли не на голову выше француза, но тот твердо выдержал его взгляд. Тогда Клиффорд сказал:

— Что-то я не очень тебя понимаю, де Руж. Растолкуй поподробнее.

Арман напряженно подыскивал подходящие слова. Несмотря на то, что английским он владел великолепно, этот неприятный разговор он предпочел бы вести на родном языке. Ему не хватало крепких выражений, которыми обычно изъясняются люди попроще. Он уважал Англию и англичан, однако Клиффорд был далеко не лучший их представитель.

— Дело в том, что мисс Оливент доверилась мне… — сказал он. — Мне известно, что она мечтает выйти за вас замуж.

— О’кей, — кивнул Клиффорд. — Я, признаться, тоже не возражаю против этого. Но вам-то какое до этого дело?

— Мне известно, — продолжал Арман, — что она безгранично вам верит, монсеньор, а вы этого не заслуживаете.

После этих слов выражение лица Клиффорда мгновенно изменилось. Он пришел в бешенство. Даже пот выступил у него на лбу. Он поднял руку и смахнул испарину.

— Ты поосторожней с выражениями, — предостерег он. — Как бы тебе не было плохо. Мне не нравится, когда суют нос в мои дела.

— А мне не нравится, что может пострадать мисс Оливент, — ответил Арман.

— Какого черта… — начал Клиффорд.