Сладкая иллюзия

– Да, – произнес он и рассмеялся, хотя Эмме показалось, что его смех прозвучал немного натянуто. – Хотя ты ошибаешься, если полагаешь, что меня можно с такой же легкостью, как и прежде, уговорить стать слугой морской принцессы.

Эмма вспыхнула, вспомнив, как властно отдавала Дерику приказы.

– Это было честно, учитывая, сколько раз мне приходилось играть с тобой в Ланселота. – Хотя в детстве Эмма не так уж сильно возражала. – А ведь на самом деле мне хотелось быть твоей Гиневрой.

Дерик наклонил голову набок и задумчиво посмотрел на Эмму.

Девушка почувствовала, как ее собственные глаза округляются. Господи, неужели она произнесла эту последнюю фразу вслух? Черт бы побрал ее болтливый язык. Эмма схватила Дерика за руку и потащила его к пледу, пока он никак не отреагировал на ее смелое заявление.

– Сегодня тебе не стоит переживать по этому поводу, – сказала Эмма. – Потому что я собираюсь обслужить тебя.

Дерик едва не споткнулся, а мышцы его руки напряглись под пальцами девушки. До слуха Эммы донесся странный звук, как если бы Дерик подавился.

Она что-то не так сказала? Судя по тому, как Дерик закусил губу, чтобы не расхохотаться, наверняка. Эмма задумалась.

– Я хотела сказать: прислуживать тебе. – Эмма криво улыбнулась. Нервничая, она всегда путала слова.

С губ Дерика сорвался смех, хотя в глазах читалось нечто большее, чем простое веселье.

– Что? – спросила Эмма. Она просто употребила не тот глагол. Так что в этом смешного?

Но Дерик рассмеялся еще громче, накрыв руку девушки своей и продолжив путь к пледу.

– Ничего, – ответил он, все еще посмеиваясь. – Обслуживай.

Дерик устроился на пледе, а Эмма опустилась на колени перед корзинкой. Доставая чашки из необожженной глины, одну из бутылок вина, деревянные тарелки, головку сыра и теплые пирожки, завернутые в чистую тряпицу, Эмма понимала, что Дерик смотрит на нее. Она не видела его лица, и все же всей своей кожей ощущала его взгляд, который обжигал ее точно огнем.

Когда же она развернулась, Дерик уже подставлял лицо солнцу, как несколько минут назад сделала она. Он сидел на пледе, откинувшись на руки. Одна его нога была вытянута, а вторая согнута в колене. Дерик просто сидел и наслаждался происходящим. Он казался расслабленным. Спокойным. И все же…

Эмма чувствовала, что в любое мгновение эта кажущаяся расслабленность сменится полной боевой готовностью. Как и его способность двигаться совершенно бесшумно, да так, что Эмме никогда не удавалось узнать о его приближении заранее, мгновенная готовность к действию не раз спасала его от смерти в годы его шпионской деятельности.

Эмма принялась разглядывать Дерика, пользуясь тем, что его глаза были закрыты. За годы отсутствия он сильно изменился, и это вызывало у нее неподдельное любопытство. Кто этот мужчина? Эмма помнила, чего он хотел, будучи ребенком, но теперь, после всех жизненных перипетий, что было для него важно? Что его волновало? Какие внутренние изменения он претерпел, ибо внешние были очевидны? Что обрел с возрастом, кроме зрелости?

Какая-то часть Эммы желала забросать его вопросами, узнать все. И все же она понимала, что для этого у нее будет впереди целая жизнь. А пока хватит и нескольких часов.

– Ваши пирожки, милостивый государь.

На губах Дерика заиграла беззаботная улыбка, когда он оттолкнулся руками от земли и подался навстречу Эмме. Он с плохо скрываемой радостью взял пирожок, в то время как Эмма наклонилась, чтобы налить ему вина.

– Если они хотя бы наполовину так вкусны, как я помню, я навеки стану твоим рабом, – произнес Дерик, поднося пирожок ко рту.

При виде сладостного предвкушения, написанного на его лице, Эмма поняла, что мучительные несколько часов, проведенные сегодня утром на кухне, того стоили. Не жалко было даже обожженный палец. Теперь сунув его в рот, чтобы унять боль, Эмма ждала мнения Дерика.

Его белые ровные зубы вонзились в румяную корочку, и подбородок мерно задвигался. Процесс затянулся, как если бы Дерик смаковал до боли знакомый вкус. И все же… почему его лицо исказилось в гримасе, очень похожей на отвращение? И почему его глаза так округлились? Почему рука взметнулась ко рту, чтобы сдержать кашель?

– Тебе не понравилось?

– Нет, я… – Слова потонули в кашле. – Я хотел сказать, понравилось. Просто твои пироги немного отличаются от тех, что я помню.

Эмма нахмурилась.

– Они тебе не понравились.

Дерик снова закашлялся и отчаянно замахал рукой. Эмма поспешно протянула ему стакан. Дерик сделал один глоток. Другой.

– Нет, – произнес он, полностью осушив стакан. – Они мне не понравились. А уж если совсем честно… – в груди Дерика забурлил смех, – …я лучше съем куличики из песка с начинкой из водорослей, которые ты так любила делать на берегу ручья, когда мы были детьми.

– Но ведь ты так их любил! – расстроенно воскликнула Эмма. Неужели у нее совсем ничего не получилось?

На лице Дерика возникло выражение сочувствия, смешанного с веселостью.