Сладкая мука любви

Эмма прикусила губу, встретившись с суровым взглядом Джеда Гарретсона. Извиняться перед этим человеком? Ни за что! Скорее она рассыплется в извинениях перед стадом обезумевших быков!

– Ну, погляди, что ты наделала, – проворчал Джед. От презрения его морщинистое лицо сморщилось еще больше. Ледяной взгляд буравил девушку. – Даже и не думает извиняться! Само собой! Маллои никогда не утруждали себя элементарной вежливостью.

– Я не нарочно, – отчеканила Эмма. – Прошу прощения.

– Лучше подай-ка мне какую-нибудь салфетку, девушка. Это хоть отчасти извинит твою неуклюжесть.

Эмма подумала, что шейный платок мог бы послужить этой цели куда лучше хлипкой бумажной салфетки, но промолчала. Она была не так плохо воспитана, как полагал этот мужлан, а потому молча взяла из вазочки салфетку и протянула ее.

– Вот.

– Только не жди, что я расшаркаюсь перед тобой.

– Никогда не ждала этого от Гарретсонов, – процедила Эмма и добавила ледяным тоном: – Сэр.

Удаляясь от стола, она еще раз оглянулась на тот угол, где оставила Дерека, и – надо же такому случиться! – снова с кем-то столкнулась. Рука ее была перехвачена повыше локтя, стоило только сделать шаг в сторону.

– Не так быстро, Маллой.

Эмма подняла глаза. Сердце ее бешено заколотилось. Господи, как же он был красив! И, Бог знает почему, среди окружающей праздничной мишуры особенно грозен. Он тоже приоделся для торжества и побрился – запах одеколона был свежим, хвойным. Он держал ее руку крепко, но мягко, и ощущение огрубевшей ладони на нежной коже волновало сильнее самого ласкового прикосновения. В синих глазах был опасный блеск, и что-то в душе девушки немедленно откликнулось, ответило на вызов.

Ну что за невезение, подумала Эмма. Такер был прямо перед ней, его отец – в двух шагах позади. Попала прямо в осиное гнездо!

«Что ж, посмотрим, кто кого! И не надейтесь меня запугать».

– Я спешу. Отпусти, пожалуйста.

– Спешишь к женишку – хлопать перед ним своими красивыми глазами?

«Красивыми глазами? Он что же, считает, что у меня красивые глаза?»

Пораженная, Эмма молча уставилась на Такера.

– Передо мной можешь не хлопать – не поможет.

– Отпусти!

Она сделала попытку вырваться, но добилась лишь того, что и другая рука оказалась плененной. Хватка усилилась.

– Мне больно!

Такер как будто опомнился и сразу ее отпустил. У него даже хватило воспитания выказать смущение:

– Я не нарочно.

– С чего это ты вздумал перед ней извиняться, парень? Она не заслуживает мягкого обращения хотя бы потому, что одна из Маллоев. Сколько раз надо повторять одно и то же? Извиняться перед Маллоями – все равно что извиняться перед кучей свиного навоза!

– Отец! – резко произнес Такер. – Довольно!

– И кроме того, – продолжал Джед, не обратив на сына никакого внимания, – пять минут назад по милости этой девчонки я пролил на себя пунш. Что ты думаешь, она извинилась передо мной? И не подумала! Сразу видно, что папаша не утруждал себя воспитанием дочки. Маллой, одно слово!

– Как вам не стыдно! – не выдержала Эмма. – Не смейте так говорить про папу! Он настоящий джентльмен, а вы недостойны чистить ему ботинки!

– Успокойся, дорогая, я сам разберусь, – послышалось за спиной, и девушку мягко, но решительно оттеснили в сторону.

Уин Маллой занял ее место, воинственно расставив ноги и сверля оскорбителей взглядом.

– Ну, и кто из вас, жалкие вы трусы, затеял свару с моей дочерью?

– Сбавь обороты, Маллой, а то как бы не пожалеть! – пригрозил Такер.

– Вот это новости! – вскричал Джед. – Не думал я, что меня когда-нибудь назовет жалким трусом человек, способный выстрелить в спину!

Он сделал выпад, но Уин Маллой увернулся и, в свою очередь, замахнулся кулаком. Такер без труда отразил удар. Меньше всего Эмма желала стать причиной драки, поэтому бросилась вперед и вцепилась Такеру в правую руку.

– Прекратите!

Молодой Гарретсон мог стряхнуть ее одним движением, но почему-то не сделал этого. Возможно, вмешательство девушки заставило бы мужчин опомниться, но в это самое время на место действия явился Дерек Карлтон. Странное оживление у стола с прохладительными напитками, а главное, бирюзовое платье Эммы в самом центре суматохи, заставили его устремиться в ту сторону. Все, что касается Маллоев, касается и его, рассудил Дерек и без дальнейших раздумий принял боксерскую стойку.

Ничто не могло бы удивить Такера сильнее, чем удар, нанесенный столичным хлыщом прямо ему в челюсть.

– Дерек, ради Бога! – воскликнула Эмма.

Сразу вслед за этим толпа зевак расступилась, пропуская шерифа Гилла и Росса Маккуэйда. Не сговариваясь, оба встали плечо к плечу между Гарретсонами и Маллоями, словно живая стена. Однако не их своевременное появление спасло Дерека Карлтона от выволочки, а Тэра Маккуэйд, повисшая на другой руке Такера. Он выглядел бы довольно забавно, если бы не разъяренное выражение лица, недвусмысленно говорившее, чем бы все кончилось, будь хотя бы одна из его рук свободна.