Сладкая опасность

Отец перестал ходить и замотал головой, как будто всё еще силится осознать истинность пророчества.

— Не сходить ли мне за напитками? — Патти встала и направилась в кухню. Но отец не дал ей пройти, сгреб в свои медвежьи объятия, поднял и, смеясь, закружил. Патти, в свою очередь удивленно рассмеявшись, стала хлопать его по плечу, прося остановиться. Наконец, отец поставил ее на пол, и она, покачивая головой и улыбаясь, пошла в кухню. Вокруг нее кружилась желто-оранжевая аура.

Он лучезарно мне улыбнулся, и я могла ответить ему только тем же. Демон в человеческом обличье был полон радости!

Патти принесла стаканы, и мы втроем переместились за стол.

— Ну, хорошо, — обратилась я к отцу. — Каков теперь план? Как я всё это осуществлю?

Я буквально видела, как у него в сознании проворачиваются колесики и мечтательное настроение сменяется деловым. Когда он открыл рот, то заговорил коротко и отрывисто, высказывая каждую мысль сразу же, как только она приходила ему в голову.

— Сестра Рут была права. Тебе понадобятся союзники. Боевая дружина из испов, готовых помочь, когда придет время. Не всем можно доверять. Мне придется их сначала изучить. Это займет какое-то время. А пока — терпение и осторожность. Повелители подозрительны, мы никогда не избавимся полностью от слежки, которую они начали после форума. Мне нельзя дотрагиваться до Меча справедливости, но я могу показать основные приемы боя на мечах и устроить тебя к опытному тренеру. У тебя ведь есть кобура для рукоятки, которая крепится к ноге, — мы ее сделали перед форумом? Будешь всегда ее носить. Я немедленно займусь паспортом для тебя, чтобы ты смогла ездить в другие страны и набирать союзников. И кто-то должен сопровождать тебя в поездках. Поговорю с сыном Алоцера и узнаю, согласен ли он стать твоим напарником. Вы сможете путешествовать в длинные выходные и на каникулах. А может быть, даже…

— Папа, постой! — При словах «боевая дружина» я почувствовала, что мозги у меня тихо плавятся, а от упоминания приемов боя на мечах в них случилось короткое замыкание. Я ведь не «муж браней», как в Библии говорится об исполинах.

— Что такое? — удивился отец. — Ты не хочешь работать с мальчишкой Алоцера? А я думал, он тебе нравится.

— Нравится. Коп замечательный. И он — единственный, кто свободен от отцовской власти. Я это понимаю. Но что касается пророчества… Что, если… Не знаю, это так масштабно. Откуда мы знаем, что речь именно обо мне? Ведь сказано просто «исполин, чистый сердцем», так что могут быть и другие. Что, если я… не справлюсь?

Последних слов я не выговорила, потому что в отцовских глазах читалась непоколебимая вера в меня, твердая, как скала.

— Ты, — он наставил на меня палец, — отлично справишься. Не сомневайся в себе: раз Творец решил сделать тебя своим орудием, значит, ты подходишь.

Я тяжело сглотнула и еле слышно выговорила:

— Но… я же работала.

В глазах Патти стояли слезы.

Это был самый ужасный из моих подспудных страхов — что однажды я дотронусь до Меча справедливости и ничего не почувствую. Последний раз я касалась его перед форумом.

— Нет, малышка, — уверенно сказал отец. — Ты все равно чиста сердцем.

— Откуда ты знаешь? — прошептала я.

Отец покачал головой:

— Можешь описать, что ты чувствуешь по отношению к окружающим, когда тебе приходится работать?

— Я… — тут я взглянула на Патти, и она едва заметно кивнула. — Сначала, когда я понимаю, что могу заставить их выпить, меня всегда охватывает — не знаю — радость, азарт. Наверное, от ощущения власти над ними. Но потом это проходит, и я начинаю их жалеть. Беспокоюсь о них, виню себя. Ненавижу себя! — Последние слова вышли у меня совсем тихим шепотом.

— Потому-то, — сказал отец, — я и знаю, что ты чиста сердцем. Несмотря ни на что, ты выбираешь любовь. Люди могли бы стать тебе отвратительны, как многим другим испам, или безразличны — это облегчило бы тебе жизнь. Но с тобой не случилось ни того, ни другого.

Я пожевала губу и уставилась на стол. Слишком много было неизвестных в этой задаче, и все же я надеялась, что отец прав.

— Сходи за рукояткой, — приказал он.

Я подняла на него глаза и почувствовала острый испуг.

— Неси ее сюда, — уже мягче повторил отец. Я пошла в комнату, вынула из сумочки, лежавшей на комоде, рукоятку в кожаном чехле, вернулась и положила ее на середину стола, а сама уселась на прежнее место. Отец чуть отодвинулся и убрал руки со стола. По его лицу пробежала — впрочем, почти тотчас же исчезнувшая — тень страха.

— Ой, извини. — Я передвинула рукоятку поближе к себе.

— Теперь, — отец прочистил горло, — расчехли ее. Только, — мне показалось, что ему неловко это говорить, — не ткни случайно в меня. Уверен, она знает, что я не враг, и всё же один-единственный взмах ангельского меча может отправить меня прямиком в ад, да.

И отец снова прокашлялся.

— Этот меч, — спросила Патти, — у него такое действие? Он отправляет души в ад?

Отец опасливо взглянул на рукоятку.