Сладкая отрава (СИ)

– Да прикройся ты, наконец! – рявкает Хоторн, кидая мне откуда-то взявшийся белый халат. – Она и так сегодня целый день пялится на полуголых парней, так еще тебя не хватало.

Я не понимаю странных отношений, которые кажутся очевидными мне, но которые, видимо, не понимаю эти двое: Прим старается разозлить Хоторна, заигрывая с пациентами, а он распаляется, как ревнивый юнец.

– Вы вместе? – неловко спрашиваю я, натягивая халат и усаживаясь на свой стул.

– Нет! – хором отвечают они, изобразив на лице вселенский ужас.

– Я несу ответственность за Прим, – поясняет Гейл. – Если с ней что-нибудь случится, Китнисс мне не простит.

Моего относительно хорошего настроения как не бывало. Все последние месяцы я запрещал себе думать о Китнисс, а сегодня мир словно сговорился, чтобы напоминать мне о ней: сначала камень, потом появление Прим и Гейла, а теперь еще и сам охотник упомянул Сойку…

– Конечно, – бубнит Прим, раскладывая на столе ворох бумаг, – Китнисс, Китнисс, Китнисс… Она даже во Втором не спускает с меня зорких глаз. Я не маленькая! – заявляет она, бросив гневный взгляд на Хоторна.

– А я говорю – маленькая! – злится Хоторн.

– Иди ты! – обиженно произносит девушка.

Я бы и рад понаблюдать за их перебранкой, только все мои мысли вихрем вернулись к той, которая надежно заняла мое сердце. Мне хочется спросить, как она: скучает ли? Говорит ли когда-нибудь обо мне? Что Китнисс сказала Колину о том, где его отец? Моему сыну скоро три года, вопрос о том, почему у него нет папы, наверняка, уже назрел. Десятки, может даже сотни вопросов, но я задаю только один:

– Прим, ты не собираешься в Двенадцатый? Скоро у Китнисс день рождения… Я хотел бы передать ей подарок.

Замолкаю, потому что странная парочка смотрит на меня удивленно и молчит.

– Правда, Пит? – восклицает Примроуз. – Это здорово, но я пока не собираюсь домой…

– А я собираюсь, – перебивает ее Гейл. – Рискнешь передать со мной?

Я вспыхиваю. «Нет!» – твержу я себе. Давно спавшие демоны в моей голове просыпаются, вызывая агрессию и злобу.

– Обойдусь, – отмахиваюсь я. – Не очень-то и хотелось.

– Объяснишь? – сердито спрашивает Хоторн.

Сжимаю кулаки, пытаясь победить не к месту возникшие воспоминания. Что же такое, почему так сложно это сделать? Я ведь знаю, что они ненастоящие! Знаю! И все равно меня потряхивает от сильной внутренней борьбы.

– Гейл, не трогай его… – аккуратно говорит Прим, обходя стол и присаживаясь передо мной на корточки. – Послушай, Пит, – она берет мои руки в свои, – все хорошо, слышишь меня? Ты сейчас видишь что-то? – встревожено спрашивает она.

– Да… – выдыхаю я.

– Что именно? Расскажешь? – ее голос очень ласковый, заботливый.

– Он… И она… Они… – мне сложно говорить вслух, хотя внутренний голос надрывается. Второй я орет, что Хоторн был близок с Китнисс. Я знаю, что это ложь, но как мне заставить замолчать этот голос? – Они спали вместе!

– Ах ты ж, идиот! – кричит Хоторн. – Вот и смысл того, что я перед ним душу выворачивал? – ругает он.

– Гейл, выйди, – просит Прим, – пожалуйста…

Охотник мечется по кабинету несколько долгих минут и, наконец, соглашается все-таки оставить меня и Прим наедине. Девушка все еще сидит передо мной и держит мои ладони в своих.

– Пит, я читала про охмор, – произносит она. – Не буду врать, что по-настоящему понимаю, что ты чувствуешь, но одно я знаю точно – где-то там, внутри тебя, все еще живет тот парень, который когда-то очень любил мою сестру…

Я не двигаюсь, смотрю на Прим не моргая. Демоны затихают, убаюканные ее спокойным голосом.

– Между вами с Китнисс много всего произошло, но вы оба сильные: вы справитесь, если постараетесь. Ради друг друга, ради Колина…

– Я люблю ее… – произношу так тихо, что и сам не слышу своих слов, однако младшей Эвердин все-таки удается прочесть по губам.

– Я верю в это, Пит, – заботливо говорит она, проводя рукой по моим волосам. – Ты пережил Голодные игры, ты справился с мучениями, которым тебя подверг Сноу, ты даже избежал казни, когда убили самого Президента, – продолжает Прим. – Ты пошел в Гильдию из-за Китнисс?

Киваю. Мои щеки все еще пылают от признания, сорвавшегося с губ. «Люблю ее, люблю, люблю…»

– Ты справишься, – подбадривает меня девушка. – Ты ведь постараешься?

– Да, – уверенно говорю я. – Я постараюсь вернуться! Мне очень нужно вернуться домой!

***

Дом. Я назвал Двенадцатый дистрикт своим домом? Даже странно: я прожил много месяцев в Капитолии, уже несколько лет живу во Втором, а своим домом по-прежнему считаю далекий шахтерский Дистрикт. Как причудлива бывает жизнь…

Выхожу из ювелирной мастерской, сжимая в руках маленькую коробочку. В ней – подарок на день рождения Китнисс. Тот камень, турмалин, который был у меня, превратился в красивый кулон, подвешенный на серебряную цепочку. «… Возрождает и поддерживает любовь…». Мне бы очень хотелось, чтобы это оказалось правдой, или чтобы Китнисс хотя бы порадовалась, получив кулон.

На вокзале меня ждут Прим и Хоторн. Охотник хмур и не приветлив. Сестра Китнисс, которая согласилась поехать в Двенадцатый только ради того, чтобы передать мой подарок, стоит чуть не плача.