Сладкая отрава (СИ)

Внезапно Кларисса начинает плакать. Горько, навзрыд, будто только что осознала, что творится в этом чертовом, покореженном мире. Она подается вперед, прижимаясь к моей груди, и я, успокаивая, глажу ее по волосам. Глупенькая моя… Так заигралась, что не заметила, как все вокруг начало рушиться, гореть и превратилось наконец в пепел.

– Ты же сама говоришь, прорвемся, – бормочу я и поднимаю ее лицо за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – На будущее, если решишь… побегать между двумя лагерями, скажи мне заранее, хорошо?

– Угу, – бурчит Риса, шмыгая носом.

Мы так близко… Я снова думаю, что она очень красивая…

– Знаешь, а ты поцеловал меня! – неожиданно говорит Кларисса, вытирая слезы.

Я так удивлен, что даже выпускаю ее подбородок из своих пальцев.

– Когда у тебя была лихорадка, ты… поцеловал меня… – добавляет она.

– Извини, – это все, что я могу сказать. Звучит глупо.

– Ну… я вообще-то полагаю, ты думал, что целуешь Китнисс, – совсем тихо произносит Риса. – Ты постоянно звал ее, пока бился в горячке…

Мои глаза расширяются еще больше. Одно дело знать, что сомнения засели в моей голове, и совсем другое, когда об этом знает кто-то еще.

– Ты еще любишь Сойку…

Не могу понять, это утверждение или вопрос?

– Нет, – быстро говорю я, но девушка только улыбается.

–Тогда поцелуй меня! – предлагает она, выпятив губы вперед.

– Риса, я… – что сказать? Я не хочу целовать ее, не сейчас. Да и вообще не хочу. Она – друг!

Девушка ждет некоторое время, а потом отодвигается, склонив голову на бок. Обиделась?

– Ну, вот видишь, – поучительным тоном говорит она. – Когда я решила, что не люблю Финника, другие мужчины были мне в радость, а ты не хочешь никого, кроме Сойки…

Я поражен. У этого должно быть другое объяснение. Страсть, похоть!

– Мне нужно только ее тело, – оправдываясь, говорю я.

– Я не спорю, может и так, – примирительно говорит девушка. – Интересно, а они принесут нам мороженое, если попросить? Или так и будут травить нас пресной кашей?

Прикрываю рукой глаза и стараюсь сдержать улыбку. Кларисса остается собой, что бы ни случилось: для нее нет жизненно важных вопросов – она перескакивает с темы на тему, повинуясь только велению своего странного настроения.

– Попробуй попросить, когда придет охранник, – говорю я.

Риса встает с койки, поправляет волосы и, лучезарно улыбаясь, произносит:

– Конечно, попробую! Мы, вероятно, застряли тут надолго, а мне жуть как хочется сладенького!

Девушка еще долго рассказывает что-то еще, но я уже не слушаю. Мои мысли то и дело возвращаются к словам Клариссы: «Ты еще любишь Сойку…». Возможно ли это? Где, черт возьми, в моей жизни правда, а где ложь?

Оставляйте отзывы и жмите “нравится”, если вам действительно нравится :)

========== Глава 32 ==========

Комментарий к Глава 32

включена публичная бета!

заметили ошибку? сообщите мне об этом:)

– Холодно, – жалуется со своей койки Кларисса.

Я и сам поджимаю пальцы ног, неприятно ежась от прохлады. Камеры находятся под землей, их стены из обыкновенного камня, так что ночами температура падает достаточно сильно, и тонкие одеяла, которые нам выдали, не особенно помогают согреться.

Встаю со своей лежанки и бреду в малюсенькую комнатушку: справляю нужду, мою руки. Бросив взгляд в изрядно потрескавшееся зеркало, вижу там незнакомца: в драке Гейл, видимо, сломал мне нос – он до сих пор красный и опухший. Под глазами залегли темные круги, волосы спутались. На щеках щетина. Потираю глаза, жмурюсь и тяжело вздыхаю.

Вернувшись в камеру, я подхожу не к своей койке, а туда, где лежит Риса. Девушка высовывает голову из-под одеяла и удивленно смотрит на меня. В слабом свете ночного освещения Кларисса выглядит особенно бледной.

– Двигайся, – говорю я, а она пару раз удивленно моргает. – Вместе проще согреться, – поясняю я.

Риса пододвигается к самой стенке, я пытаюсь улечься рядом. Тесновато для двоих. Кларисса ворочается, пытается устроиться поудобнее и, в конце концов, поворачивается ко мне спиной, а я обнимаю ее сзади. Так действительно теплее.

– Это так мило, Пит, – посмеиваясь, тихо говорит Риса, – ты в моей постели… Ммм…

– Спи, давай, – строго говорю я, хотя сам улыбаюсь.

– Ты отличная грелка, – бормочет девушка, уже уткнувшись лицом в подушку.

Согретый взаимным теплом Клариссы, я тоже постепенно засыпаю. В эту ночь кошмары приходят, как и в любую другую из последних ночей, но я не просыпаюсь ни разу – рядом с Рисой мне спокойно.

***

Последующие несколько дней ничем не отличаются друг от друга: мы с Кларисой просыпаемся, едим, слоняемся по камере. Болтаем или сидим в тишине, погруженный каждый в свои мысли. Девушка даже в заточении старается следить за своей внешностью – согнувшись в три погибели над малюсенькой раковиной, она каждый день моет голову, а потом тщательно вычесывает длинные темные пряди. Периодически Риса все-таки выводит меня из себя жалобами на то, что ей скучно.

– Я не клоун! – рявкаю я, а Кларисса вспыхивает, оскорбленная моей резкостью, и замолкает на следующие два-три часа. После мы, конечно, миримся и снова общаемся, как ни в чем не бывало.