Сладкая правда и горькая ложь

– Мне очень жаль! – ответила Катерина, и на этом они закончили разговор.

«А это неплохая идея, – Катерина снова погрузилась в свои безрадостные мысли. – Что, если подстроить Синицыной случайную аварию?» Конечно, сама идея была хорошая, но как это провернуть на практике, Катерина не представляла, тем более что у Синицыной где-то там сын (Игорек?) и старая мать.

– Ой, какая встреча! – К Катерине подсела полная цветущая женщина в объемной малиновой куртке. – Ты чего здесь делаешь? Ты выглядишь хорошо, я тебя даже и не узнала сначала!

Катерина удивленно пялилась на странную незнакомку, которая уверенно села на свободное место в автобусе рядом с ней.

– А я к сестре еду! В гости! – Женщина светилась от счастья. – Ты когда вошла, я все думаю: ты, не ты? Смотрю – ты. Ты куда тогда пропала-то?

«Танька!» – наконец-то осенило Катерину.

Это была та самая Татьяна, старшая смены комплектовщиц, которая работала без выходных для того, чтобы собрать деньги на лечение сына Владимира.

– Как сын? – спросила Катерина и испугалась своего вопроса.

Женщины тогда говорили, что шансов на спасение ребенка нет, вдруг он умер, а сама Татьяна «поехала» головой от горя?

– Ой, да все отлично! – Таня на радостях порывисто обняла Катерину. – Синицына мне триста тысяч дала, говорит, выиграла в лотерею, низкий ей поклон! Я ей по гроб жизни ноги целовать буду! – На глазах у Татьяны появились слезы. – Вот ведь баба какая! Сама едва концы с концами сводит, а Володьку-то моего спасла! Мир не без добрых людей! Ты-то как? Смотрю, похорошела так, одежда такая красивая!

Катерина была настолько огорошена услышанным, что даже не могла найти силы, чтобы ответить Татьяне. Из тех пятисот тысяч, которые она передала «этой жалкой шантажистке», Синицына больше половины отдала на лечение совершенно чужого для нее ребенка! У Катерины пылали щеки, ей было так стыдно, что и словами не передать! А ведь она тоже знала эту историю, и у нее даже не возникло мысли помочь несчастному мальчику.

– Так как ты-то? – продолжала ворковать Татьяна. – Работу-то новую нашла? А я тоже оттуда уволилась, я теперь в «Рублишке» работаю продавцом-кассиром, мне нравится!

– Да, да, – рассеянно ответила Катерина, – я очень рада, что с вашим сыном все в порядке. А где Синицына сейчас, не знаете?

– Она вроде тоже другую работу нашла. – Татьяна пожала плечами. – Она после того, как ее этот женатый кобель с сыном бросил, много работ поменяла. У нее совсем другая жизнь раньше была, совсем другая.

– Какая? – Катерина удивилась.

А ведь она видела, что Синицына не такая, как остальные бабы, более проницательная, умная, предприимчивая…

– Захочет, сама тебе и расскажет, знаю только, что образование у нее какое-то мудрёное, что-то с химией (Катерина вздрогнула) связано. Ну, пока, мне пора выходить! – Татьяна придвинулась и чмокнула Катерину в щеку.

– Пока! – Катерина, не ожидавшая такого поворота, опять растерялась.

Получается, что Синицына не была «мерзкой шантажисткой», которую не жаль стереть с лица земли, наоборот, сейчас в глазах Катерины она стала едва ли не героиней.

– Робин Гуд, твою мать! – выругалась Катерина, грустно усмехнувшись. – Отбирает у богатых, отдает бедным, зараза!

Синицына теперь заинтересовала Катерину еще больше. Кроме того, что у нее высшее (!)«какое-то там» химическое образование (теперь стало понятно, почему она так хорошо знала, как и в чем надо растворять трупы), у нее и жизнь-то раньше была «совсем другая», со слов все той же Татьяны. И именно Синицына рассказала ей ту самую историю (с злополучной флеш-карты), где слишком много такого, чего простые люди знать не могли.

– Значит, Синицына была знакома с мистером Х, собственником молокозавода, лично, – сделала вывод Катерина. – Но кто он такой? И почему Синицына решила рассказать эту историю?

Катерина понимала, что очень многое в cудьбе меняется именно благодаря стечению обстоятельств, и, чем старше становилась, тем больше верила в случай. Многие повороты судьбы просто невозможно предугадать, что-то идет не по плану, а в результате меняется вся жизнь. Именно таким образом Катерина познакомилась с Синицыной, которая рассказала ей эту историю (воспользовавшись случаем? Правду?), и Катерина теперь предполагала, что именно этот рассказ и ляжет в основу ее новой книги.

«Мне надо с ней поговорить!» Катерина вышла из автобуса и, пряча лицо от ветра, побрела по проселочной дороге к «Заветам Ильича». В ноябре здесь было совсем не так здорово, как летом или осенью. Кроме голых веток деревьев и застывших черных комьев земли на дороге, любоваться было совершенно нечем.

«Теперь я точно не смогу ее убить, да и раньше, наверное, не смогла бы, – размышляла Катерина, медленно переставляя ноги. – Но прежде я хотя бы могла на Синицыну злиться, а злость дает силы».

Сейчас Синицына, несмотря на все ее выходки, вызывала у Катерина симпатию, а подвергаться шантажу со стороны симпатичного тебе человека уж вовсе нелепо.