Сладкая жизнь Солёной Балки

Работал я тогда главным экономистом и одновременно парторгом колхоза «Передовик». Строили мы в Ащелисае, новый Дом культуры. Секретарь райкома партии по идеологии, была такая супер активная женщина, после неоднократного посещения этой стройки, как-то привезла в колхоз представителя Художественного фонда СССР, из Москвы, и заявила, что в новом ДК должны быть и хорошие идейные картины. Рекомендует их заказать прямо при ней, у представителя из Москвы. Мы с Каструбиным, долго читали проспект предлагаемых тем и остановились на двух из них: «Комсомольцы на целине» и «Ленин провозглашает Советскую власть». Такого направления картины мы раньше видели, и поскольку отвертеться было нельзя, то заказали эти две. Секретарь райкома завозмущалась, мол, надо не менее пяти картин заказать, но они стоили от 2 до 4 тысяч рублей, и мы отказались. Нам это примерно с год вспоминали, пока не пришли заказанные картины. На одной из них, там, где по замыслу должны быть «комсомольцы на целине», возле мультфильмовского расплющенного непонятной марки трактора, стояли в ватных телогрейках трое, по виду, «зэков», «тянувших» срок минимум лет пятнадцать. На второй картине, какой-то рыжебородый нерусский мужчина, с неестественно длинной, вытянутой поверх размытых голов рукой, дико уставился куда-то в космическую даль.

Причем на железнодорожной станции, где мы картины получали, вскрывать ящики не разрешили. А когда вскрыли их дома – увидели то, что увидели.

Так как мы предварительно заплатили только за одну картину, то и оставили одну – тех «комсомольцев» с зэковской внешностью. До сих пор она висит в Доме культуры в Ащелисае.

А по поводу второй картины, я написал в художественный фонд, что, глядя на нее, колхозники не верят, что это Ленин, и, что он провозглашает Советскую власть, и отправил картину обратно. Она лет пять лежала на контейнерной станции в Актюбинске.

Второй случай был более интересный – и тоже своей необязательностью.

Было это в шестьдесят пятом году. Наш председатель колхоза, Каструбин Г.И., будучи на региональном совещании, договорился с одним из колхозов Ташкентской области об обмене семян донника (медоносная трава – двухлетка) на семена люцерны. У нас в колхозе, были в запасе семена донника, а люцерны не хватало. На автомобиле с прицепом я с водителем, Петром Гаркуша, поехал в Узбекистан – меняться.

Это было время «расцвета» узбекского хлопководства. Республика ежегодно увеличивала производство хлопка на полмиллиона тонн, доведя его валовой сбор к концу семидесятых, до умопомрачительных цифр, из которых около половины были чистыми приписками. Под это выделялись бешеные деньги, и всем было хорошо. Наша окраинная политика была настолько неверна и убога, что, к примеру, узбекские, да и молдавские регионы, финансировались в большинстве случаев не под дело, а под обещания. Для тех же национальных окраин колоссальные сверхприбыли были заложены в самих необоснованно высоких закупочных ценах на сырье. К примеру, себестоимость 1 центнера хлопка-сырца была сто пятьдесят рублей, а закупочная цена 400–450 рублей. Рентабельность 300 %! Уже в плане!

В то же время себестоимость 1 центнера ржи, к примеру, в средней полосе России была 13–15 рублей за центнер, а закупочная цена – 9 рублей! Рентабельность – минус 30–50 %! Планово, то есть искусственно, загоняли российского крестьянина в нищету, в то время как в том же Узбекистане и хозяйства, и многие люди, не знали, куда девать деньги!

Разумные хозяева и там были, строили жилье, дороги, стадионы, газоводопроводы и т. д. Другие просто обогащались. В общем, в те годы там жили неплохо.