Сладкие папики (ЛП)

Эта мысль заставила меня рассмеяться, и немного сопливо и мокро и, без сомнения, совершенно непривлекательно, но эти парни крепко держали меня и целовали мои волосы, так что я чувствовала себя хорошо.

— Ты снова прокатишься на нем, — сказал Карл. — Просто дай ему время. Не отказывайся Кэтти, ни от него, ни от себя.

— Я никогда от него не откажусь, — сказала я.

— И от своей мечты. Не отказывайся от своей мечты.

— Я мечтала о соревнованиях с Самсоном. И владеть подворьем Джека. — Я вздохнула. — Теперь этого нет.

— На какое-то время, — сказал Карл. — Но это не навсегда. Это еще не конец.

— Харрисон Гейблс, стажировка, подворье… Самсон… все исчезло.

Они не произнесли ни слова.

Что они могли сказать?

Они опустили меня обратно в кресло, и я уже устала, но мне не хотелось уходить.

— Можно мне минутку? — попросила я. — Просто хочу немного посидеть с Самсоном.

— Конечно, — ответил Карл, и они оба взъерошили мне волосы, давая немного пространства.

Я поговорила с моим мальчиком, сказала ему, как сильно скучала по нему, как была счастлива, что он был в безопасности. Сказала ему, что найду ему новый дом, где-нибудь на пастбище, где можно будет поправиться, где будут другие лошади и люди, которые помогут мне хорошо о нем заботиться.

Сказала ему, что люблю его, как сильно я всегда любила его, как горжусь, что он так старался ради меня.

Я покраснела, услышав позади себя шаги, не в силах достаточно повернуться, чтобы увидеть, возвращался за мной Рик или Карл.

— Привет, Кэтти, — произнес голос, и у меня по коже побежали мурашки, а сердце бешено заколотилось.

Я затаила дыхание, когда моя сестра шагнула в поле моего зрения, готовая к злорадствам о том, какой глупой я была, что приехала сюда.

Но она этого не сделала.

Она вообще ничего такого не делала.

Верити тут же пустилась в объяснения по поводу нынешнего состояния здоровья Самсона. Она рассказала мне, как его лечат, какие обезболивающие тот принимает и каков план его выздоровления.

Говоря это, та прислонилась к перегородке его стойла, и мой пушистый мальчик боднул ее, будто она была кем-то, о ком он заботился, кого он знал.

Мне было трудно это осознать.

Она погладила его между ушей и улыбнулась ему.

— Он действительно хороший парень, — сказала Верити. — Самсон такой добродушный, Кэтти, и у него такие хорошие манеры. — Она посмотрела на меня. — Ты так хорошо с ним справилась. Он — доказательство хорошего наставника.

Я покачала головой.

— Он всегда таким был.

Она прочистила горло.

— Ты была великолепна там, на поле. Ты так хорошо справлялась.

Глаза запекло от слез.

— Нет. Я была безрассудна.

— Не повезло, — сказала она. — Тебе просто не повезло. Вот и все.

Я пожала плечами, меняя тему разговора.

— Не могу поверить, что он здесь, что ты заботишься о нем. Спасибо. — Я встретилась с ней взглядом. — Я знаю, что у нас были разногласия…

Верити рассмеялась.

— Ага, ну, можно и так сказать.

Я тоже тихо рассмеялась.

— Некоторые разногласия. — Я сделала паузу. — Но спасибо тебе. Он так важен для меня.

Она улыбнулась, и улыбка достигла ее глаз.

— Без проблем. — Верити переминалась с ноги на ногу, и я позавидовала, просто мне тоже хотелось стоять на своих двоих. — Кэтти, я просто хотела кое-что сказать. Мне нужно сказать, что прошу у тебя прощения.

— За что?

Она покачала головой, будто я сошла с ума.

— За все. Я была просто ребенком… но я была…

Мега сукой. Психичкой. Ужасной маленькой коровой, которая испортила все мои шансы узнать моего отца.

— …напугана, — продолжила она. — Я была напугана.

— Напугана? — Эта мысль показалась мне странной. Чуждой. Она никогда не выглядела напуганной. Ни разу.

Верити пожала плечами.

— Моя мама всегда учила нас, что нападение — лучшая форма защиты. Никакой пощады, покажи им и все такое. — Она вздохнула. — Потом появилась ты, и все только об этом и говорили. Все, о чем говорил папа. Кэтти такая милая, Кэтти такая красивая, такая добрая. Веди себя хорошо с Кэтти, присматривай за Кэтти.

У меня кровь застыла в жилах.

— И я испугалась. Боялась, что ты нравилась ему больше. Боялась, что ты заберешь мои вещи. А ты была такой милой и доброй. А я такой не была. Я ненавидела это. Ненавидела тебя.

— Ты ясно давала мне понять это, — сказала я, но в моем голосе не было враждебности.

— Мне просто хотелось извиниться. Я имею в виду, что на работе ты намного лучше меня… ты могла бы злорадствовать… и я бы не винила тебя, не винила бы за то, что ты унизила меня или выпендривалась… это было бы справедливо…

— Мне хотелось, — призналась я. — Несколько дней.

— Но ты этого не сделала.

— Нет, не сделала. Это не то, кто я есть.

Верити рассмеялась.

— Хотела бы я сказать то же самое о себе.

— Возможно ты сможешь, — сказала я. — Каждый день — это новое начало.