Сладкие папики (ЛП)

Я прислонился к забору на безопасном расстоянии и наблюдал. Наблюдал за всем, впитывал в себя ее образ. Легкую походку Самсона, пока она разогревала его, наматывая длинные круги вокруг поля, как бы рисуя фигуры восьмерки между снарядами. Наблюдал за тем, как она двигалась, за утонченной свободой ее позы. Улыбкой на ее лице, сосредоточенностью, когда она поворачивала его, направляла его.

Кэтти была словно картинка.

Лебедь на воле, в своей стихии, переполненный радостью.

Я мог бы наблюдать за ней вечность.

Мое сердце бешено заколотилось, когда она сделала первый прыжок, но лошадь легко преодолела снаряд. Она поднималась и опускалась, освобождая поводья, когда он нуждался в этом, затем похлопала его по шее, прижала ноги к его бокам, чтобы поддержать его. Они сделали еще один прыжок, и это было волшебно. Третий прыжок, и я стал зависим. Почувствовал ритм копыт — бух-бух-бух, бух-бух-бух, бух-бух-бух, а затем тишина, когда он прыгнул, стук его приземления, и снова бух-бух-бух.

Я улыбнулся, когда они перепрыгнули двойной снаряд, два раза подряд. Желал, чтобы она двигалась вперед, любил то, как они двигались вместе.

Я мог бы полюбить это — наблюдать за ней.

Я мог бы влюбиться в это.

Кэтти похлопала Самсона, когда они сделали достаточно, и ее щеки порозовели, когда она повела его по полю, низко опустив голову и держа в руках длинные поводья. Он был весь в поту, и я почувствовал, что от него пахло кожей и зверем, когда та провела его мимо меня. Я открыл им ворота, и они прошли достаточно близко, что я смог ощутить его жар, направляясь обратно к конюшне.

Я последовал за ней, и она оглянулась через плечо, откинувшись на его поясницу.

— Что думаешь? — спросила она. — Мы были хороши?

— Поразительно, — ответил я. — Серьезно. Это было потрясающе.

— Это заняло много времени. — Она улыбнулась. — Он был молод, когда приехал, прыгал слишком высоко. Нервничал.

— Сегодня он не выглядел нервным.

— Он больше не нервничает, — проговорила она. — Он доверяет мне. Он меня знает.

— Красота опыта, — сказал я. — В том, чтобы чувствовать себя комфортно друг с другом.

Она спешилась и привязала его, затем расседлала, пока тот рылся в сене.

— В августе мы участвуем в ««Челтенем чейз»», — поделилась она. — Единственное соревнование этим летом.

— Уверен, вы очень хорошо справитесь, — сказал я, и именно это и имел в виду.

— Надеюсь. — Она встретилась со мной взглядом. — Верити тоже участвует, на какой-то шикарной причудливой лошади, за которую ее папочка отвалил целое состояние.

— И именно поэтому ты делаешь это?

Она пожала плечами.

— Может быть, отчасти. Мне хочется победить.

— Это скользкий путь, — произнес я. — Соревноваться только с одним человеком. Это никогда не заканчивается хорошо, даже если ты выиграешь.

— И все же, — проговорила она. — Я хочу победить. — Вдали послышался грохот грузовика, и она бросилась по тропинке. — Это Джек, — сказала она. — Наконец-то! Я не видела его целую вечность! — Она схватила седло Самсона и передала его мне вместе с уздечкой. Потная кожа прижалась к моему пиджаку, но она даже не заметила этого, ей не терпелось уйти. — Не мог бы ты отнести это в кладовую, пожалуйста? И не спускай глаз с Самсона? Я ненадолго.

Я кивнул, но сомневался, что она вообще меня что-то заметила. Кэтти уже спешила прочь.

Ее не было некоторое время. Достаточно долго, чтобы мохнатый зверь успел дожевать сено, даже тощие клочки, которые упали на пол. Он вздохнул и огляделся, натягивая веревку и глядя в сторону фермы.

— Спокойно, — проговорил я. — Не порви веревку. — Будто зверь мог понять меня.

Самсон встретился со мной глазами, и они были темными, любопытными и враждебными. Все еще враждебными.

Его уши болтались туда-сюда, а хвостом тот лениво отмахивался от мух.

Я осмелился сделать шаг вперед.

— Привет, парень. Хороший мальчик.

Я протянул руку, но конь покачал головой, как бы говоря, держись подальше. Это напугало меня настолько, что я снова отступил назад, но это действие причинило мне боль, расстроило меня.

И тогда осознание ударило в меня.

Мне хотелось понравиться животному.

Смешно, но это было правдой.

Я хотел понравиться ему, чтобы понравиться ей. Потому что он был важен для нее.

— Привет, — повторил я. — Кто хороший мальчик?

Он впился в меня взглядом. Я вздохнул и шагнул вперед, но на этот раз не убрал руку, даже когда тот отвернулся.

— Кто тут хороший мальчик? Дружелюбный мальчик? — Я старался говорить непринужденно. — Эй, парень, пожалуйста, не растерзай меня, ладно? Не затопчи меня.

Я опустил руку ему на шею, и он был горячим и потным, но мягким. Мое сердце бешено колотилось.

— Хороший мальчик.

Я похлопал его, будто знал, что делал. Он не двигался, просто смотрел.

«Пожалуйста», — взмолился я. — «Пожалуйста, пусть я тебе понравлюсь. Пожалуйста».

Я делал глубокие вдохи, совершал медленные шаги, пока не оказался совсем рядом. Его уши продолжали дергаться, а вес переместился на ноги.

— Хороший мальчик, Самсон, какой хороший мальчик.