Сладкие весенние баккуроты. Великий понедельник

— Теперь он как раз правильно говорит. «Не то» он нес раньше, когда предлагал нам всем уйти и не участвовать в Грозном Суде.

А тут еще маленький пестроодетый Фаддей, которого до этого шатало и носило за спинами у сидевших и стоявших, вдруг сзади налетел на Андрея, отскочил от него, толкнул Иакова Малого и, протиснувшись между двумя апостолами, протянув руку и выставив вперед палец с длинным ногтем, так громко закричал-зашипел, что Петр с досадой отдернул в сторону голову, а Иаков рукой прикрыл правое ухо.

— Видели? Видели?! Он поднял с земли веревки и сделал из них плеть! Я сразу узнал ее! Это Плеть Силы и Власти! Парфяне называют ее Плетью Послушания. В Видевдате про нее говорится: «Три сотни ударов пусть будет нанесено конской плетью еретику и нечестивцу, три сотни ударов Плетью Послушания, чтобы очистился и вернулся на путь истинный…» В этой плети — вся сила! И всякий грех от нее бежит, как от огня! Апостолы молчали, как будто оглушенные. И первым возразил Фома:

— Никакой плети я не видел в руках у Иисуса. И вообще я не видел, чтобы Он кого-нибудь ударил.

— Я тоже не видел, чтобы ударил. Но плеть была! — настаивал Фаддей. — Он сделал ее из веревок, которыми стреноживают волов и овец, — они валялись на полу.

Петр вновь дернул головой и сурово наморщил лоб. И тотчас Зилот взял Фаддея за руку и отвел в сторону. А Петр сказал, обращаясь к Иакову, сыну Зеведея:

— Я не о той силе говорю, о которой сказал Зилот и которую уже успел придумать Фаддей. Плетью ветра не перешибешь, и даже если весь народ иудейский двинется на море Галилейское, волны на нем не успокоятся… Ты понимаешь, о чем я хочу сказать?

— В который раз говорю тебе, что я не называю это силой, а называю состраданием, великим и всемирным сочувствием, на которое только Господь наш способен, — ответил Иаков.

Петр ненадолго задумался, почесал в курчавой своей бородке и сказал еще более решительно:

— А разве это всемирное сочувствие, о котором ты говоришь, разве оно — не сила?

— Я слово «сила» по отношению к Учителю не принимаю и не могу принять. Потому что сила, какая бы она ни была, всегда подавляет, подчиняет и, значит, оскорбляет и унижает человека.

Петр вновь потрепал шкиперскую бородку. А потом, хитро прищурившись, спросил:

— А вот сейчас в храме… Он кому сострадал — торговцам?

Иаков молчал. А вместо него заговорил стоявший у него за спиной Андрей:

— Кажется мне, что на одну важную деталь вы, братья, внимания не обратили. Иисус сказал: «Дом Мой домом молитвы наречется для всех народов».

— Не понял, — сказал Петр и снизу вверх сурово глянул на брата.

— «Для всех народов» — таких слов Он не говорил и не мог сказать, — решительно заявил Малый.

— Говорил, я сам слышал, — настаивал Андрей. — Но если даже не говорил, то вполне мог иметь в виду.

— Что ты несешь: «Не говорил, но мог иметь в виду»?! — воскликнул Малый. — Кто ты такой, чтобы знать, что имел в виду Пророк, когда он об этом даже не говорил?!

Андрей ничего ему не ответил, а лишь укоризненно глянул с высоты своей силы и своего роста на мелкого и дерзкого.

А Петр обернулся и строго сказал:

— Иаков Алфеев, выбирай выражения! Ты уже второй раз какое-то странное слово выкрикиваешь. «Несут» поклажу и вещи. А люди, когда разговаривают, не «несут», а обмениваются мнениями. А кто он такой, я могу тебе ответить. Андрей он, брат мне и «первый ученик» Иисуса Христа. И ты — «первый ученик» Его. И я — «первый ученик» Сына Человеческого. И все мы братья между собой.

— Прости. Прости, Андрей, — поспешно произнес Иаков Малый, пожалуй, слишком скоропалительно для настоящего извинения.

Андрей тоже поспешил извиниться:

— Прости меня, брат, если смутил тебя своим замечанием. Но, помнишь, у пророка Исайи есть примерно такие слова: «И сыновей иноплеменников, приходящих к Господу, чтобы служить Ему и любить Его, Я приведу на святую гору Мою, и обрадую их в доме Моем, и жертвы их будут приняты на жертвеннике в храме, ибо дом Мой назовется домом молитвы для всех народов…» За все слова не ручаюсь, но за последние — запросто, я их очень хорошо запомнил: «…домом молитвы для всех народов…» «Для всех народов» — значит и для язычников.

— Решительно не согласен, — тут же объявил Малый. — «Для всех народов» означает для всех иудеев, разбросанных по разным странам. Именно их соберет в дом свой Господь, когда придет Мессия и объявит День Господень. Об этом тысячу раз говорится и у Исайи, и у Михея, и у Захарии, и в псалмах Соломона, и в завещании Асира.

— А что ты вдруг вспомнил о язычниках? — с интересом спросил Петр Андрея.