Сладкий грех

Ей оставалось лишь гадать, вернется ли Эван, чтобы пообедать вместе с ней и разделить постель. Она знала, что сумела удовлетворить его, доказав, что она именно та любовница, которая ему нужна. Стоило бы постараться удовлетворить требования Тео и переслать ему какую-нибудь полезную информацию. Лотта почувствовала озноб при мысли о цене своего падения. Она в западне и мечется между выбором: сохранить верность Эвану или предпочесть самосохранение. Так или иначе, ею снова воспользовались. И это единственная жизнь, которую она знает.

Глава 9

— Что-то непонятное творится на Рыночной площади, — заметил Жак Ле Прево, следуя за Эваном в таверну «Сокол и шар», одну из самых низкопробных и грязных забегаловок Вонтеджа. — Думаю, вам стоит об этом знать. — Он с сомнением оглядел затрапезную пивнушку. — Мой бог, ну и местечко же вы подобрали! Не здесь ли убили какую-то женщину несколько лет тому назад и превратили это преступление в зрелище для зевак, чтобы привлечь посетителей?

— Возможно, ей пришло в голову пожаловаться на качество бренди, который здесь подают, — с усмешкой предположил Эван, жестом указывая на свой стакан. — Вот это — действительно преступление, — добавил он, пожимая плечами. — Непонятное, говорите? Может, молодые офицеры снова устроили стычку с горожанами? Им бы научиться держать язык за зубами, если они дорожат своим жалованьем!

Ему сейчас совсем не хотелось думать о постоянных стычках между молодыми офицерами и городскими хулиганами. Подмастерья и работники с мельницы питали застарелую неудержимую ненависть к французам, которая часто выливалась в ссоры, а временами и в открытые столкновения. Были еще землекопы, которые работали на рытье каналов, сильные и грубые парни, с уверенной походкой и звенящими в кармане монетами. Они всегда становились на сторону противника.

В целом, несмотря на отдельные стычки, все группировки старались проявлять терпимость, так как пленные тратили львиную долю своего жалованья в городке — от этого никуда не деться, — и городок оказывал гостеприимство. В некоторых случаях французские пленные давали уроки музыки, танцев и французского языка в семьях местных дворян. А богатые и общительные офицеры в чинах, вроде Ле Прево или Эвана, были приняты в самых лучших домах графства. Иногда Эвану приходила в голову циничная мысль о том, что не так уж и плохо насладиться вкусным обедом на лужайке в компании графа Кревена или сэра Роджера Гудлейка, выкинув из головы то обстоятельство, что идет война и на полях сражений гибнут товарищи. Но он ничего не забыл!

— Парни так молоды и горячи, — с философским спокойствием заметил Ле Прево. — Да и местная молодежь тоже горяча. Так всегда было. Но на этот раз проблема в другом.

— В чем же? — осведомился Эван.

Он раздумывал над тем, не стоит ли пропустить еще стаканчик бренди. На самом деле особого желания не было. Едва пригубив, он почувствовал слишком грубый и неприятный вкус алкоголя. Подумал, что предстоит работа над следующим, более тонким этапом плана побега. Дело шло к критическому рубежу, на котором предстояло связать вместе разрозненные нити заговора. Необходимо сообщить корреспондентам по всей стране даты, время и детали. Массовое восстание заключенных — это серьезная задача, требующая бесконечного планирования и огромных денежных ресурсов. Нельзя допустить ни малейшей ошибки.

И все же в тот момент, когда от него требовалась наибольшая степень концентрации, он отвлекался на мысли о Лотте. Ирония в том, что он привез Лотту в Вонтедж для отвлечения всеобщего внимания на себя, чтобы ему сконцентрироваться на плане.

Он плохо обошелся с ней утром. Однако он редко упрекал себя, всяческие сожаления казались ему бессмысленными и жалкими, демонстрацией слабости духа. Правда, когда дело касалось Лотты, все становилось непростым и запутанным, неизвестно почему.

— Это все из-за вашей прелестной подруги, мадам Пализер. Похоже, местные торговцы не желают ее обслуживать. Несколько минут назад все выглядело так, будто на Рыночной площади начался бунт, — заметил Ле Прево с улыбкой. — Она очень решительная особа. Большинство знакомых мне женщин покинули бы поле сражения. Но только не мадам Пализер, которая проявляет удивительное бесстрашие.

— Это говорит всего лишь о ее авантюризме, — заметил Эван. Он почувствовал внезапное беспокойство от плохого предчувствия. Со стуком поставив свой стакан на стол, Эван встал. — Почему бы ей было не послать за покупками свою горничную? Ведь можно же избежать неприятностей! — с раздражением закончил он.

— Вы так считаете? Она горда, мой друг! Ей трудно снести столь пренебрежительное отношение. Вы, как никто другой, должны это понимать, — ответил Ле Прево, с сожалением глядя на Эвана.