Сладкий грех

— Мальчику нужно образование, достойное Матертонов. Этого хотела его мать.

— Верно. Но он будет готов к этому не раньше, чем через семь лет, ваша милость. Кто будет растить его все это время? Няня? Гувернантка? Это не то воспитание, которое мать хотела бы дать своему ребенку.

— Все немного не так, Миранда. — Он подошел к ней, одновременно приблизившись к кроватке. — Летти хотела, чтобы ее сын получил то, что полагается ему по праву рождения. Это значит жить в герцогском доме. Быть воспитанным гувернантками и репетиторами. Получить образование в Итоне, как все поколения Матертонов. — Он коснулся ладонью ее щеки. — А это не совсем то, чего хотите вы, моя маленькая добросердечная девочка, желая для него лучшей участи.

— Он заслуживает большего. — Она увернулась от его прикосновения, проклиная себя за участившийся пульс.

— Что, если я смогу дать ему нечто большее? Что вы на это скажете?

— Наверное, тогда мне будет нечего сказать. — Даже будучи поставленной в тупик, она встретила его взгляд с гордо поднятой головой. — Тогда дерзайте. Берите его, раз уж вам так хочется. А я посмотрю, как у вас это получится.

— Это вызов? — Он посмотрел на спящего малютку. — Не хочу его будить.

— Он, скорее всего, и не проснется.

— И все же…

— Вы просто не можете этого сделать, так ведь?

Он грустно улыбнулся. Ее сердце кровью обливалось при виде раздиравших его чувств.

— Я уверен, что смогу, но будет очень обидно, если парень проснется. — Он еще на шаг приблизился к кроватке и остановился. Он смотрел на ребенка в ярде от себя, пальцы его непроизвольно сжимались.

— В этом действительно нет ничего такого. — Она подошла к нему и положила свою ладонь на его руку. — Вот поэтому я и хочу, чтобы он остался со мной. Он не ваш сын, неважно, Матертон он или нет. Не думаю, что для него будет лучшей участью жить в сером, холодном доме, лишенном любви и тепла.

— Вы хотите воспитать отпрыска рода Матертонов как деревенского мальчишку, скачущего по полям?

— Да. Тогда он будет счастлив. Любим. Можете дать ему то же самое?

— Черт бы тебя побрал. — Он отвернулся от детской кроватки, обнял Миранду и прижал к себе. — Ты не оставляешь мне выбора. Это дитя — напоминание обо мне прежнем, каким я был до смерти близких. А ты — прекрасная женщина, рядом с которой я снова чувствую себя живым. — Он прижался лбом к ее лбу. — Останься со мной. Раздели мое ложе, Миранда. Ты знаешь, как хорошо нам может быть вместе.

— Не могу, — произнесла она, превозмогая себя. Ее голос был чужим и резким. — Мы с Джеймсом должны уехать из Лондона. Особенно теперь, с появлением ненормального, который шлет мне угрозы.

— Я могу вас защитить.

— У вас своих врагов хватает, Вайльдхевен.

— Ты во мне сомневаешься? — Держа ее за подбородок, он повернул ее лицо к себе. От прикосновения его пальцев к шее ей хотелось замурчать по-кошачьи. Но ее сердце разрывалось на части от того решения, которое предстояло ей принять.

— Я умелый любовник, Миранда, — продолжал тем временем он. — И я ужасно тебя хочу. Ни одна женщина не заводила меня так сильно, даже жена. Я сделаю тебя счастливой, со мной вы с ребенком будете в безопасности.

Другой рукой он провел по ее спине, и она не смогла побороть желания прильнуть к нему хотя бы на секунду.

— А где мы будем жить?

— А чем плохо это место?

Он наклонил голову, вдыхая ее запах.

— Но рано или поздно вы все равно вернетесь в свое имение. Что тогда?

— Там есть небольшой домик. Он прекрасно подойдет для тебя с Джеймсом. — Он потерся носом о ее шею. — Мы сможем часто видеться.

— Звучит очень заманчиво, ваша милость. — Она отстранилась от него. Кожа ее пылала, а сердце ныло. — Но мой ответ «нет». Я хочу принадлежать самой себе, а не развлекать джентльмена в постели.

Лицо его помрачнело.

— Ты мне действительно небезразлична, Миранда. Это не просто очередная прихоть богатого сноба.

— Вы хотите, чтобы я отказалась от тех крупиц независимости, что у меня еще остались, — тихо, но отчетливо произнесла она. — Я действительно ценю вашу заботу, Вайльд. Но если я пересеку эту грань, то никогда уже не смогу обрести себя вновь.

— А кто ты, Миранда? У тебя нет ни семьи, ни приданого. Я предлагаю тебе легкое, безбедное существование, идеальную обстановку, в которой ты сможешь растить и воспитывать Джеймса.

Она постаралась не вздрогнуть от того, насколько ничтожной он обрисовал ее жизнь.

— Но все это ради того, чтобы я с вами спала. А что будет, когда я вам надоем? Что тогда? Когда я постарею и красота моя увянет? Тогда вы оставите Джеймса себе, а меня отправите восвояси?

— Как ты могла подумать, что я на такое способен? — В его голосе послышалась злость. — Какого черта, женщина? Я привык держать слово. И если я говорю, что тебе будет обеспечена безбедная жизнь под моим кровом столько, сколько тебе этого захочется, значит, так оно и будет.