Сладкий грязный мальчик (ЛП)

Посадка подходит к концу, и я начинаю паниковать, думая о том, что он уже в самолете, а передо мной практически закрывают посадочную галерею. Я в панике, и это ужасное, тревожное ощущение, что я сейчас нахожусь здесь: готова сказать, что передумала, и я хочу поехать с ним во Францию, жить вместе, довериться ему, быть с ним.

Я не уверена, что в реальности у меня есть столько храбрости за пределами гостиничного номера, где была игра, или в баре, где ликёр позволил мне отыскать идеальную роль на всю ночь. Я предполагаю, что следующие несколько недель, я проведу пьяной.

Тёплая ладонь обнимает меня за плечи, я поворачиваюсь и смотрю в удивлённые зелёные глаза Анселя. Недоумевая, он несколько раз открывает рот, прежде чем встряхнуть головой, осознавая это .

- Они пустили тебя, чтобы попрощаться? - спрашивает он. Но затем присматривается: я переоделась в белые джинсы и толстовку с зеленым капюшоном. Моя ручная кладь перекинута через плечо, я так запыхалась, что могу только вообразить, как выглядит моё лицо.

- Я передумала. - опять поправляю лямку от сумки, наблюдая за его реакцией: на его губах появляется подобие улыбки, и я тут же успокаиваюсь. По крайней мере он улыбается, и это выглядит довольно искренне. Однако, затем, ставит меня в тупик, произнося:

- Блин, это ж я не смогу теперь распластаться на твоем месте, чтобы вздремнуть.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому просто неуклюже улыбаюсь и опускаю взгляд на свою обувь. Стюардесса обращается к другой части самолета в микрофон настолько громко, что мы подпрыгиваем на месте.

И тогда, кажется, что весь мир погружается в тишину.

- Вот черт,- шепчу я, оглядываясь назад. Слишком ярко, слишком громко, слишком далеко от Лас-Вегаса или даже уединения в гостиничном номере Сан-Диего. Что ,черт возьми, я делаю?

- Я не должна была приходить. Я не...

Он успокаивает меня, делая шаг ближе, и целуя меня в щёчку.

- Мне жаль,- говорит он осторожно, поцеловав одну щёчку, а затем другую.- Я что-то занервничал. Это не смешно. Я безумно рад видеть тебя здесь.

Я поворачиваюсь с тяжёлым выдохом, когда он прижимает свою ладонь пониже моей спины, и между нами будто лопается шар с нагретым воздухом, когда мы делаем шаг от уходящей реальности. Это давление заставляет меня задыхаться. Мои ноги, как будто сделаны из цемента. Вручаю мой билет дежурному, вызывая нервную улыбку прежде, чем ступить в магнитную рамку [детектор металла в аэропорту в виде буквы "П"]

Все, что мы знаем - это слабо освещённый бар и свежие простыни в гостиничных номерах. Все, что мы знаем - это безграничные возможности и соблазнительные идеи. Притворство. Приключение. Но выбирая приключение, оно становится вашей реальностью.

Странный жужжащий звук гармошки, надолго остается в голове. Ансель идет за мной, и мне становится неловко. Может, мои джинсы слишком узкие или волосы грязные. Я могу чувствовать на себе его взгляд. Быть может, он проверяет меня - действительно ли теперь я стану его реальностью. Возможно, переосмысливает все это. Правда, нет ничего романтичного в пятнадцатичасовом полете с незнакомцем. Это не должно быть, захватывающим. Нет ничего сверхъестественного в аэропортах и совместном перелете.

Мы кладем ручную кладь и садимся. Я сижу посередине, Ансель возле прохода, а пожилой мужчина возле окна почитывает газетку, и его локти лезут на мою территорию, но я не обращаю на это внимание. Ансель поправляет ремень безопасности, а затем регулирует его снова, чтобы нам было комфортно. Провозившись с ним кучу времени, закрепляет его снизу. Включает свет, и опускает свои руки на колени. Наконец, закрывает глаза и делает десять вдохов.

Ох, черт. Он боится летать.

Я не самый лучший собеседник в такие моменты. Скорее, не особо разговорчива вообще. Чувствую "волнение внутри", однако остаюсь сидеть на месте. Я мышка в поле, и любая непонятная ситуация в моей жизни - будто орел на охоте, парящий над головой. Это немного комично, однако, другого сравнения в голове не нашлось.

Нас предупредили обо всех возможных бедствиях, и самолет поднимается в небо. Я беру Анселя за руку- минимум, что я могу сделать для него.

Боже, я хочу сделать для него намного больше.

Пять минут спустя его рука ослабевает, и он засыпает. Может быть, если бы я уделила ему больше внимания - или хотя бы позволила Анселю высказаться в ту ночь, когда мы впервые встретились - ему бы удалось рассказать мне о страхе перед полетом. Возможно тогда, он бы сказал мне, что взял что-то, что ему необходимо. Может тогда он рассказал бы, что ему помогает заснуть.

В салоне тусклый свет и оба мужчины рядом со мной тихо спят, а я, кажется, не могу расслабиться. Странное чувство. Похоже на лихорадку - не могу найти для себя удобное место.