Сладкий яд

Когда мы отстраняемся друг от друга, она, погладив меня по плечу, улыбается — преувеличенно ярко. Ее глаза блестят от непролитых слез.

— Мне лучше уйти. Пару часов назад я вызвала водителя, и он уже здесь. — У самой двери она останавливается. Оглядывается и смотрит мне прямо в глаза. — Жизнь скоротечна, Ронан. Не трать ее зря.

Глава 24

Блэр

Вечером, сидя в баре и глядя, как люди вокруг смеются и выпивают, я не смогла заставить себя присоединиться к веселью, притвориться, что все хорошо. В итоге, вымотанная и физически, и душевно, я решила вернуться домой.

Закрыв за собой дверь, я кладу ключи от машины Алессандро в чашу на деревянном столике у двери и иду к себе в спальню. Элли вызвалась уехать вместе со мной — по-видимому, испугавшись, как бы я не столкнулась с Рэйчел и Ронаном, — но я сказала, чтобы она осталась и провела время с друзьями.

На секунду представив их вместе в постели, я отталкиваю эту картинку прочь. Об этом мне точно лучше не думать. В спальне я прислоняюсь к двери и, закрыв глаза, растворяюсь в тишине и в сопровождающем ее покое.

— Ты победила.

Я распахиваю глаза. Смотрю в направлении голоса и, когда зрение приспосабливается к темноте, различаю в кресле у окна Ронана. Его лицо залито лунным светом. Не в силах произнести ни слова, я смотрю, как он поднимается и неспешным шагом подходит ко мне.

— Давай послушаем, что тебе есть сказать.

Я все молчу, не в состоянии произвести ни одной связной мысли.

— Что с тобой? — Каждое его слово сочится сарказмом. — Ты еще недавно так рвалась объясниться. Ну так вот он, твой шанс.

— Нет… — протестую я слабо. Потом откашливаюсь и собираюсь с силами, чтобы поступить правильно и отказать ему. — Теперь в этом больше нет смысла. Иди назад к Рэйчел.

— Рэйчел уехала. Между нами все кончено. Здесь только ты и я. Ты теперь счастлива?

Сейчас, когда он стоит напротив меня на расстоянии дюйма, мне требуется вся сила воли на то, чтобы не упасть перед ним на колени и не начать умолять о прощении.

— Нет, Ронан. Как я могу быть счастлива после всего, что совершила?

— Понятно. — Хмыкнув, он проводит ладонью по волосам. — Так вот, какая у тебя новая игра, Блэр? Прибереги ее для очередного ничего не подозревающего ублюдка. Передо мной можешь не устраивать представление. Я уже признал, что ты победила. Я ведь здесь, разве не так?

Мое сердце готово взорваться от воюющих друг с другом эмоций — страх, надежда, печаль и любовь смешиваются воедино. Но громче всего звучит моя любовь к мужчине, которого я безуспешно пыталась забыть. Именно эта яростная любовь и толкает меня к нему. Нет больше страха, что он ранит или бросит меня. Нет больше мыслей, что нашей любви окажется недостаточно. Значение имеет одно — возможность наконец-то обнять его без стоящих между нами людей.

— Это не игра, Ронан.

— Я же сказал, не надо. — Он выставляет руку вперед. — Я вижу, каким взглядом ты на меня смотришь… Я здесь, чтобы трахнуть тебя и разделаться с этим.

— Я не верю, что ты серьезно. — Я осмеливаюсь подойти к нему ближе. Подняв руку, смотрю, как он втягивает в себя воздух, пока я тыльной стороной ладони касаюсь его лица, впуская эмоции, которых так долго лишала себя.

И это чудесно.

И одновременно безумно.

И дарит сладчайшую из надежд, которая разрастается с каждым ударом сердца и распространяется во мне точно пожар.

— Почему на самом деле ты здесь, Ронан?

Его взгляд пронзает меня насквозь, и я растворяюсь в янтарном море.

— Почему я здесь? — с нажимом повторяет он. — Потому что рядом с тобой я не могу притворяться. Да и как? Если ты вросла в меня… въелась в мою проклятую душу. Я здесь, потому что ничего не могу с собой сделать. Ты разрываешь меня на части, но все равно мне нужна. — Его глаза сквозь темноту сжигают меня дотла, пока слова оживляют.

Он берет мое лицо в обе ладони, порабощает меня своими то собственническими, то беспощадными прикосновениями.

— Я твердил себе, что должен уйти, что должен забыть тебя, что ты этого не стоишь.

— И у тебя получилось? — спрашиваю я тихо.

— Нет. Я же, в конце концов, здесь. Хочу тебя сильней, чем когда бы то ни было, и, черт, это убивает меня. — Его хватка становится крепче. — Я ненавижу тебя за то, что ты влюбила меня в себя, и ненавижу себя за то, что не могу перестать.

Наши взгляды остаются скрещенными, пока я мягко отвожу от лица его руки и начинаю осыпать их медленными, почтительными поцелуями. Пожалуйста, прости меня. Поцелуй. Для меня всегда существовал только ты. Поцелуй. Чувствуешь? Поцелуй. Вернись ко мне. Вернись ко мне.

Вернись ко мне.

Побежденный, он стонет, заворачивает меня в крепкие объятья, и я словно наконец-то возвращаюсь домой. Время, проведенное врозь, превращается в бессмысленное ничто.

— Прогони меня, — молит он. Его голос охрип от эмоций.

— Не могу. — Я притягиваю его к себе.

— Почему? — исторгается вопрос у него из груди.