Сладкий лжец

– То, что ты сидишь напротив, не помешает мне надрать тебе задницу, – беззлобно протянул Люсьен.

По правде говоря, теперь в нем чувствовалась какая-то ленивая аура. Он казался счастливым, его крупное тело свободно раскинулось в кресле. Это ему шло. Когда его взгляд встретился с моим, между нами закипело горячее осознание того, что мы делали прошлой ночью и этим утром.

«Я хочу сделать это снова», – говорил его взгляд.

Мое тело затопил жар.

«Скоро», – ответила я одними глазами.

За этим последовал небольшой изгиб брови. «Скорее, чем ты думаешь, милая. Можешь рассчитывать на это».

Наше невербальное общение прервал веселый возглас, и я повернулась, чтобы увидеть, как Бромми наблюдает за нами с глупой ухмылкой.

– Вы только посмотрите на него. – Бромми широко развел своими огромными руками. – Трахает глазами и улыбается как подросток, который впервые пощупал сиськи. – Булочка попала ему прямо в лоб.

Люсьен нахмурил брови и бросил на Бромми предупреждающий взгляд.

– Заткнись, или следующая окажется у тебя во рту.

Бромми рассмеялся.

– Старый добрый Оз. – Он вытер воображаемую слезу, но затем, когда Люсьен зарычал, мирно поднял руки. – Ладно, ладно, я затыкаюсь.

Я спрятала улыбку, вонзив вилку в салат и съев немного. Бромми был немного груб, но он не ошибся – Люсьен действительно выглядел довольным. Моих рук дело – я заставила его улыбаться глазами, непринужденно смеяться. После череды личных разочарований и неудач почувствовать эту частичку счастья с кем-то, кто тоже страдал, оказалось подобно жидкому солнечному свету, текущему по венам.

Тейт болтала с Сэлом, почти не замечая нас. Он показывал ей фотографии нарядов, которые купил во время своего недавнего похода по магазинам.

– Ты должен взять меня с собой, когда в следующий раз пойдешь куда-нибудь, – потребовала Тейт, надув губы. Я знала, что она практикует это на ничего не подозревающих мужчинах.

– Чика, мы можем пойти сегодня, если хочешь. Хотя, возможно, у меня уже есть кое-что для тебя… – Сэл пролистал фотографии. – Вот.

Тейт взяла телефон и взвизгнула, увидев фото.

– Хочу!

Бромми, который явно пытался привлечь ее внимание с тех пор, как появился, наклонился и взглянул на телефон.

– Ты бы прекрасно смотрелась в этом.

Тейт взглянула на него, и ее красные губы изогнулись в улыбке.

– Я не буду с тобой спать, так что даже не пытайся.

Бромми лишь улыбнулся.

– Я бы разочаровался, если бы речь зашла о сне.

Тейт снова посмотрела на него, затем рассмеялась, будто он действительно ее повеселил. И я поняла, что она попалась на крючок. Это поразило меня, потому что при иных обстоятельствах она бы словесно выпотрошила его.

– Боже милостивый, – пробормотала я Люсьену, наклоняя голову к нему, – в основном потому, что от него приятно пахло и я хотела быть ближе. – Это правда сработало.

– Ты даже не представляешь, насколько права. – Его губы коснулись моего уха и задержались на нем. – Я годами за этим наблюдал.

Мой разум немного затуманился от его прикосновения, близости. И я сделала глубокий вдох, подняв глаза, чтобы посмотреть на него. Как всегда, взгляд его глаз сделал меня слабой. Пробудил мое желание.

Его внимание сосредоточилось на моих губах, широкая грудь вздрогнула.

– Напомни, почему мы пригласили их сюда?

– Потому что они разрывали наши телефоны, а мы хорошие друзья.

– И мы в конце концов выследили бы тебя, – громко вставил Бромми.

– У него слух летучей мыши, – прошептала я Люсьену, а он усмехнулся.

– И рефлексы кошки, – добавил Бромми.

Рука Люсьена взметнулась вверх и поймала булочку в воздухе. Я вскрикнула, дернувшись на своем сиденье, – он двигался так быстро. Люсьен повернулся и одарил Бромми самодовольным взглядом.

– Центровой побеждает кошку.

И на один великолепный момент я увидела всю силу Оза, великого и могучего игрока, короля своего вида спорта. Он буквально светился, уверенность и дерзость сочились из его пор, пока он не вспомнил, что больше не играет в центре. Осознание, обрушившееся на него, проявилось болезненно ясно – выражение его лица внезапно стало мрачным, а напряжение сковало позвоночник.

Мне стало больно за него. Ведь агония, проявившаяся в этот краткий миг, говорила о том, что он больше не знает, кто он такой. Незамеченным и нежеланным остался совет, который моя мать дала мне о мужчинах, когда я впервые начала их замечать.

Не пытайся собрать осколки разбитого. Ты никогда не сможешь вернуть их к целому, которым они были раньше.

Глава двадцать девятая

Эмма

– Ты сжимаешь его слишком сильно.

– Неправда. Ты просто придираешься.

– Это не придирки, когда твоя цель – совершенство. Держи крепко, а не пытайся выжать из него жизнь, иначе все расплещется. И прислушивайся к советам.

– Не могу поверить, что ты уже критикуешь мою технику. Я только начала.

– Снупи, ты никогда не научишься, если не будешь воспринимать критику.