Сладкий роман

Майкл обещал встретить меня в аэропорту. За последние дни перед поездкой в Москву и даже непосредственно в самолете я успела так накачать себя относительно его персоны, что чувствовала себя почти влюбленной. Этому помогли «Тенистые аллеи» Бунина и кассета «Травиаты» с Френи и Пласидо Доминго, которую я постоянно слушала. Если точнее, русский родственник меня заинтриговал, в голову лезли воспоминания о посещении Оперы и детских шалостях в Пратере. Но ведь говорят, что первое впечатление самое верное и я старательно выставляла вперед блеклого, мятого господина неопределенных лет и наружности, упорно пытавшегося протиснуться вместе со мной в адвокатскую дверь.

Рассмотрев ещё от таможенного отделения людей, толпящихся за толстым стеклом, я заметила сразу несколько мужчин, вполне могущих сойти за Майкла. Темные костюмы, галстуки, жеваные лица, ощущение зажатости и мрачной тоски.

Но оказавшись в узком проходе между шеренг встречающих с бегающими ждущими глазами, я поняла, что ошиблась: мои кандидаты скользнули по незнакомке весьма заинтересованным, но чужим взглядом. «Возьму такси и попытаюсь разыскать господина Артемьева по телефону, самой мне со здешними кладбищами не справится», — решила я.

— Ну куда ты летишь! С таким багажом могут совладать только парижские тяжеловесы! — Майкл схватил меня одной рукой за локоть, придерживая другой тяжелую тележку с чемоданом и сумкой. — Господи, что ты там везешь?

— Колбасу, крекеры и шпроты, — ответила я. — На пять дней.

И секунду колебалась, уж не расцеловаться ли нам по-родственному? Боже, как он мне понравился, замявшийся в нерешительности и вдруг чмокнувший кузину в ухо. Мне показалось, что я знаю все его жесты и эту робость, сменяющуюся нарочитой напористостью. Будто знакомы давным-давно и не виделись целый год.

— Прошел ровно месяц, Дикси. Смотри, — я даже не загнал на барахолке твой пуловер и специально одел, чтобы ты меня узнала издали.

— Я по привычке высматривала черный костюм. Но и в нем бы с трудом узнала тебя. Ты очень изменился, Микки.

Я только сейчас заметила, что у господина Артемьева невероятные губы изысканно-изогнутого, аристократического рисунка, с капризной насмешкой, притаившейся в чуть поднятых уголках. Губы Аполлона, изваянного Праксителем.

— Загорел на даче. У нас необыкновенно солнечное лето. Первое за последние триста лет. Он повел шеей в строго застегнутом воротничке голубой рубашки.

— И оброс. Смешные завитки, как у пуделя. А цвет ирландского сеттера.

— Ты подрабатываешь в жюри собачьих конкурсов? Туда любят приглашать кинозвезд… А это мой «кадиллак»!

Мы остановились у припаркованной на стоянке машины, способной украсить любую автомобильную свалку. Белая краска рябила коричневыми лишаями, одно крыло почему-то было черным, от левой фары свисали разноцветные проводки.

— Извини, я так старался успеть починить своего «Москвича», и главное, покрасить! Две недели на даче провозился — шпаклевал, заменил крыло… В общем, уже совсем успевал — а здесь срочная работа… Хотел кое-что подправить ночью — и уснул! Представляешь, в восемь вечера — сном праведника!

Я села рядом с Майклом, любопытно оглядывая прикрытые старым гобеленом сидения и справку с крупными цифрами 1994, приклеенную к ветровому стеклу.

— Это тебе из собственного сада. Камелии. — Майкл достал с заднего сидения и бросил мне на колени букетик полевых цветов.

Я погрузила лицо в поникшие, нежные пестрые соцветия, слабо пахнущие медом.

— Спасибо. Очень редкий сорт.

Рука Майкла привычно засуетилась вокруг приборной доски, откручивая какие-то гайки и, наконец, включила зажигание. Автомобиль задрожал, ворча и кашляя.

— Старичку двенадцать лет. Чудо, что ещё держится при таком хозяине.

— Не думала, что ты любитель автомобильного хлама.

— Да я и сам не знал, пока не увлекся. Вот весь мой долг в соответствующей валюте. — Он протянул конверт.

— Обижаешь, — я оттолкнула деньги и отвернулась к окну.

— Давай не будем больше об этом, — Майкл сунул конверт в цветы и мы тронулись.

— Каковы наши дела? — официальным тоном осведомилась я, пряча деньги в сумочку.

— Отчитываюсь. Могилу нашел, с директрисой кладбища договорился. Ждут завтра.

— Сегодня. Ведь ещё весь день впереди.

— А визит на Красную площадь, в Пушкинский музей?

— Вначале дела. Я получила все необходимые документы, доказывающие мое родство с баронессой.

— У меня немного сложнее. Знаешь, наши архивы причислены к объектам государственной важности. А в моей биографии не все чисто.

— Как это?

— Длинная история.

— Для беседы у камина?

— Или для вечера на даче. Слушай: излагаю разработанную мной программу визита дорогой гостьи. У нас впереди почти пять дней. Сашка сдает экзамены, он живет с Натальей дома. Но вчера по случаю уик-энда и с целью подготовки «усадьбы» к приему гостьи все уехали на дачу. Ты можешь жить у меня в Беляево.

— Ассоциация Зипуша забронировала мне номер в «Доме Туриста». Это не очень плохо?

— Напротив, совсем удачно — по пути на дачу. Мое имение расположено в южном направлении. — Черт, я опять забыл язык!