Сладкий вкус огня

Внутри оказалось довольно шумно. Несколько человек сидели вокруг стола, отделанного под мрамор. Говорили все разом, и каждый стремился перекричать остальных. Но, завидев меня, они умолкли и стали смотреть, как я подхожу к конторке и беру свой ключ. Один из них встал. Это был хозяин.

- Не выпьете с нами?..

- Нет, спасибо, - сказал я.

- Но... Эти господа хотели бы поговорить с вами.

- Ну, тогда ладно.

Я взял предложенный мне стакан на этот раз красного вина и сел за стол. За исключением темноволосого человека, который выглядел довольно молодо, им всем было около пятидесяти, и, представив меня, месье Лорагэ умчался по своим делам. Я узнал, что толстяк, носивший пастушью куртку, - местный мэр; тот, у которого были впалые щеки и густые усы, - член городской управы; так же как и мужчина рядом с ним; четвертый - владелец гаража; а молодой человек в берете оказался школьным учителем. Делегация местных сановников.

- Вы проводите расследование? - спросил мэр. - Я дам вам кое-какие сведения.

Судя по агрессивному тону, он был не вполне трезв.

- Сходите посмотрите на нашу крепость. Шедевр архитектуры одиннадцатого века. Там проповедовал и призывал к крестовым походам Пьер-отшельник. А теперь она разваливается, и мы не можем получить от правительства средств на реставрацию. Пойдите и посмотрите дома рабочих в Сарлакском районе таких лачуг постыдились бы и негры. Неужели это все, чего добилась Франция?

В разговор вступил следующий собеседник:

- Знаете ли вы, почем будет продаваться в этом году наш виноград? А персики? Персики гниют на деревьях, потому что их цена не покрывает расходов на сбор и упаковку.

- Известно ли вам, сколько фермеров задолжало банку? - спросил учитель. - Семьдесят восемь процентов. Знаете ли вы, сколько из них сможет заплатить свои долги?

- Одну минуту, - перебил я. - Вы обращаетесь не по адресу. Все это очень интересно, но я занимаюсь другим вопросом.

- Чем же вы занимаетесь? - не унимался учитель. - Допустим, завтра мы окажемся на первой странице вашей газеты, - о чем вы будете писать?

- Я буду писать о Бонафу.

Разговор начал терять всякий смысл. Я испытывал искушение встать и уйти, послав их всех к черту.

- Я занимаюсь совами, пригвожденными к дверям, и младенцами с перерезанным горлом.

- Это Дув наговорила вам всю эту чепуху, не так ли? - раздраженно сказал член городской управы. - Мы видели, как вы сейчас шли с ней.

Я уже начал вставать, но сел снова, внезапно заинтересовавшись, и мне налили еще один стакан вина.

- Кто эта девушка? - спросил я.

Мэр пожал плечами. Владелец гаража сделал неопределенный жест рукой...

- Откуда она взялась? - настаивал я. - С кем она живет?

- Она живет одна, - ответил Лорагэ. - Родители у нее погибли три года назад в автомобильной катастрофе. Ее взял к себе дядя, целитель. В прошлом году ей исполнился двадцать один год, и она ушла жить в родительский дом. Говорят, у нее осталось небольшое наследство - ферма в Лабежаке и какие-то акции.

- Да, - произнес второй член городской управы, тот, что до сих пор молчал. - У них нет недостатка в деньгах, Бонафу здорово загребает.

- Похоже, люди не очень любят его, - заметил я.

- Его боятся, - сказал мэр, делая ударение на последнем слове.

- Она мне показался приятным человеком.

- Всегда готов помочь, - насмешливо продолжил учитель, - сделать для вас все, что хотите, может даже просидеть целую ночь у постели больного.

- Но ведь так оно и есть, - возразил Лорагэ, - вы не можете этого отрицать.

Так мы беседовали еще минут двадцать, мои собеседники стали гораздо любезнее. Они высказали все, что, по их мнению, следовало сказать журналисту из Парижа, и к ним опять вернулось свойственное им добродушие. В их словах постоянно ощущалась любовь к родному краю, к отцам и дедам. "Бедняги, - подумал я, - они не знают своего счастья. Нетрудно вообразить воплощение их грез - заводы в предместьях, отравленная речка, в которой водились раки, супермаркет в сквере, в тени собора". Я представил, как бульдозеры штурмуют Пролом и вокруг крепости вырастают домики членов городской управы. "Слава Богу, - думал я, - этого никогда не произойдет". Но у меня не было уверенности. И потому, ложась спать, я сказал себе, что завтра непременно пойду и навещу тот дом - волшебный дом, где все дышит в едином ритме. И девушку. Она казалась мне чудесной реликвией из мира, который давно исчез. Возможно, так все и было. А может, какие-то другие причины побудили меня встретиться с ней.

3