Сладких снов

Между тем зал постепенно заполнялся. Группа не совсем трезвых молодых людей в черной одежде и с лицами, густо перемазанными косметикой, за пару часов до рассвета превратила кафе в подобие дискотеки. В последний момент Гренсу удалось спасти листы из-под жесткой подошвы на кованом каблуке. Впрочем, он почти закончил. Такси до Френсундавика уже ждало снаружи, на Санкт-Эриксгатан.

Поездка в головной офис авиакомпании к северу от парка Хага обернулась чем-то вроде путешествия во времени. Бесконечные ряды серых особняков с застекленными витринами на первых этажах ненадолго вернули комиссара в шведские восьмидесятые. Когда и сам он был полон сил и грандиозных планов, и эти дома воплощали собой достаток и власть. При этом ни молодой комиссар, ни дорогие салоны на первых этажах не подозревали, что однажды встретятся по делу, связанному с Интернетом – изобретением недалекого будущего, которое преступники обратят себе на пользу, и самым отвратительным видом криминала, так называемой педофилией.

Гренс долго ждал у закрытых дверей. Потом еще столько же метался между сотрудниками, принимающими решения. Никто из них не был уверен в том, что списки пассажиров – подходящее чтение для комиссара полиции. Наконец его направили в другую часть стеклянного здания, прямо в руки одной понимающей начальницы среднего звена. Женщина расстроилась, выслушав предысторию появления комиссара в офисе, после чего передала все интересующие его списки пассажиров. Принесла крепкого кофе, выполнив еще одно, невысказанное, пожелание Гренса. Указала на стол в конце зала и попросила не стесняться, если понадобится что-то еще.

В то воскресенье, десятого ноября, в День отца, из Швеции в Копенгаген вылетели четыре самолета «Скандинавских авиалиний» – в интересующий комиссара временной промежуток. Из стокгольмского аэропорта Арланда и гётеборгского Ландветтер. Строго говоря, даже два, если принять в расчет время вылета незадолго после шести утра и время в полете около часа. Но Гренс решил подстраховаться и запросил списки и вылетевших несколькими часами позже. Не говоря о том, что «раннее воскресное утро» – понятие само по себе довольно неопределенное и сильно зависит от индивидуального понимания.

Итак, Гренс выложил на стол четыре документа. Самый ранний рейс – крайний слева, с него, по-видимому, и следовало начать.

Гренс вчитывался в каждую строчку, нащупывая связи и ассоциации, но память молчала. Ни один человек в полупустом самолете не привлек его внимания в большей степени, чем остальные.

То же с более поздним самолетом из Гётеборга, который приземлился в Дании в половине одиннадцатого. Многие места не бронировались заранее, но из тех, кто бронировал, ни один не показался Гренсу знакомым.

Оставался утренний рейс из Арланды: вылет незадолго до десяти утра, прибытие в Каструп сразу после одиннадцати. Салон почти заполнен – двести двадцать три пассажира.

Гренс осторожно покрутил шеей, размял руками затылок, поднял руки и с легким хлопком соединил их над головой, как учил физиотерапевт. Разминка не помогла. Стул оставался все таким же жестким, как и тот, на котором комиссар сидел в участке в Лердале за спиной Бирте. Как Гренс ни регулировал высоту сиденья, как ни наклонялся – вперед, назад или в стороны, – это только раздражало спину и заставляло пульсирующую в бедре боль ползти вниз, в ноги. Комиссар поневоле пожалел тех, кому приходится дни напролет сидеть на таких стульях.

Он начал с первого ряда – сиденья A, B, C, D, E, F – все с дополнительным местом для ног, и стал продвигаться далее, в глубь салона. Это потребовало немало времени. Наконец ряд 22, место F, правая сторона, у окна. Фамилия пассажира показалась Гренсу знакомой.

– Прошу прощения, а списки тех, кто бронировал, но так и не улетел, я могу посмотреть?

Эверт Гренс воспользовался любезностью сотрудницы авиакомпании и побеспокоил ее сразу, как только ему потребовалась помощь.

– Оплаченные свободные места?

– Да.

– Такие есть почти в каждом рейсе. Одну минуту…

Еще один удар по клавиатуре, и вся вселенная замерла в ожидании.

– Три человека. Все бронировали по самой низкой цене, без возможности поменять билет. И все потеряли деньги.

– 22 F?

Она наклонилась к монитору.

– Да, один из них.

– Он так и не вылетел?

– Нет, так и не вылетел.

Гренс вернулся к столу, за которым провел последние несколько часов, чтобы собрать бумаги. Теперь это были улики в предстоящем судебном процессе. Рейс, которым собирался лететь объявленный в международный розыск педофил Редкат. Список пассажиров, одно имя в котором заставило комиссара содрогнуться.

– Что-нибудь еще?

Голос оставался таким же спокойным и ясным, хотя теперь ей пришлось окликнуть комиссара с довольно большого расстояния.

– Я имела в виду, может, нужен его адрес? Или что-нибудь еще?

– Благодарю, я знаю, где живет этот несостоявшийся пассажир.

Теперь, вернувшись в отделение в Крунуберге, Эверт Гренс решился постучать в дверь шефа Эрика Вильсона, потом Элизы Куэста и Свена Сундквиста. Все они расселись на вельветовом диване в кабинете, в самом конце длинного коридора.