Сладких снов

– Никто и не спорит, но хотел-то он на остров, мечтал о нем. Так вот, а вот тот парень, он указал на соседа, он все говорил, что хочет себе фотомодель в любовницы, «сисястую блондиночку» как говорится. Вот он с этой блондиночкой два месяца развлекался, все помню нам в подробностях рассказывал так, мол и так он ее. А потом бац, – безымянный хлопнул в ладоши. – И замолчал. Совсем, на вопросы не отвечает, краснеет.

И выяснилось, что он там блондинку «сисястую» поменял на свою школьную любовь, к которой нежные чувства в одиннадцать лет испытывал.

– Ну и что тут такого-то.

– Да ничего. Только вот ей как одиннадцать лет было, когда он по ней воздыхал, так в его сне и осталось.

Когда до меня дошло, я, видимо, ощутимо скривился.

– Вот! – сказал он, подняв вверх указательный палец. – О чем я и говорю. А о чем мечтаешь ты?

– Я… Я хочу, чтобы всего этого не было. Чтобы Станкич не придумывал устройство, чтобы мы жили как раньше.

– Как по писаному говоришь. Хотя мы с тобой не можем друг друга понять.

– Верно.

Тут группа, где стоял Петрович, разразилась смехом, кто-то видно рассказывал старую хохму. У меня на короткую секунду создалось впечатление, что ничего не произошло, все это был сон, и я просто на пристани со старыми друзьями. Но наваждение быстро прошло.

– Знаешь, – сказал вдруг безымянный. – Не надо никому рассказывать свою историю, и не надо мне тут заливать про то, что ты не собирался. Я же не слепой. А кроме того я не тупой, все догадываются, что произошло. Но никто тебе ничего не скажет, потому что никто не знает, как он бы повел себя в этой ситуации. Никто не может тебя в чем-то обвинить, но и никто не будет тебе сочувствовать. Вот лучше покури, а то как не родной.

– Я так-то не курю.

– У тебя там курева лет на двадцать в загашнике, я бы на твоем месте начал.

– А давай.

Я закурил, когда-то в юности я, как и все, пробовал курить – ведь это было так круто. Но потом бросил за ненадобностью. Поэтому, как в кино, когда человек закуривает и сразу закашливается, как старый туберкулезник, не получилось. Сигареты были дрянные, но, видимо, это единственное, что осталось в этом мире.

Я какое-то время посидел с безымянным, ожидая, что он что-то скажет, но он молчал и смотрел куда-то в пустоту перед собой. Остальные все так же травили хохмы. Посидев еще немного, я притомился и, сославшись на усталость, отправился спать.

Утром Аркадий снял швы и перевязал мне голову, сказав, чтобы я завтра снял повязку и не беспокоился больше об этой ране. Поскольку при этом глаз не болел абсолютно, он констатировал, что у меня, видимо, поврежден нерв, но с этим ничего нельзя сделать. Я не очень переживал по этому поводу, меня вообще мало, что трогало в последнее время.

Потом заорала сирена. Я засек по настенным часам, висящим в каждой комнате, она начинала пищать ровно в 9.45. Я прошел в комнату с сосудами и выполнил те нехитрые манипуляции, что мне были предписаны. Аркадий был доволен.

– Поздравляю, Артем, теперь мы можем со спокойной душой покинуть вас. – Аркадий улыбнулся, но настолько натянуто, что я поспешил успокоить его.

– Аркадий, не волнуйтесь, пока ваше состояние зависит от меня, я вас не подведу, обещаю.

Аркадий снова улыбнулся, еще более искусственно. Видимо, мое замечание только встревожило его, а не успокоило. Мы вышли из комнаты с баками, Аркадий называл ее аппаратной.

– А что за теми двумя дверьми? – я указал на две двери, которые находились на одной стороне. Напомню, на другой стороне находились три двери спальня, кухня и санузел. Про санузел я узнал по характерной табличке на двери. А вот на этих дверях не было никаких надписей, и никто в эти комнаты не заходил, насколько я видел. Я решил, что там находится тот самый источник энергии, про который мне лучше не знать.

– Дурак, – сказал Аркадий и смачно хлопнул себя по лбу. – Простите мне мою глупость. Как я мог это забыть?

– Я вас не совсем понимаю, Аркадий Борисович.

– Проходите, – и он толкнул ближайшую дверь. – Я забыл провести вам экскурсию по вашему месту обитания, у меня нет оправданий, я не знаю, как мог так жестоко ошибиться и забыть показать вам ваши апартаменты. И объяснить, что здесь к чему. – Аркадий густо покраснел.

За дверью находился, по всей видимости, склад, здесь было большое количество стеллажей, все они были полностью заполнены, и сбоку от каждого был список, очевидно, того, что хранится на стеллажах.

– Это склад ваших припасов. Тут еда, одежда, инструменты и прочие принадлежности.

– Я, конечно, не семи пядей во лбу, но уже понял.

Я подошел к одному из стеллажей, здесь в списке значились консервы, я взял банку тушенки повертел ее в руках, обычная банка тушенки. Я обратил внимание на срок годности изделия.

– 25 лет. Что ж, а дальше что? – спросил я Аркадия, показывая ему банку.

Его глаз дернулся, и он изобразил невинную улыбку.

– Я понял, что у нас с вами один срок годности с тушенкой, – блеснул наичернейшим юмором я.

– Занимательно. А вы умеете готовить, Артем?

– Да не очень.

– Тогда, пожалуйста, пройдем в следующую комнату.