Сладких снов

Вскоре пришло время отбытия, назначенное Аркадием, и мы подошли к входу. Все уже были здесь и явно были в приподнятом настроении. Все только ждали команды Аркадия, и тот не заставил себя ждать. Все поспешили куда-то в сторону. Мы шли вдоль цеха, пока не подошли к металлической двери, расположенной ровно посередине этого самого цеха. Аркадий открыл дверь, за ней был шлюз, в котором военные начали скидывать свое оружие и снаряжение.

– Артем, сейчас мы заварим дверь изнутри, отойдите немного мало ли что.

– Без проблем, удачи вам ребята, сладких снов.

Все по очереди еще раз обняли меня, кто-то бормотал слова благодарности, кто-то пытался подбодрить.

– Так, стоп! – заорал безымянный. – Надо хоть в уборную в последний раз сбегать, товарищ капитан?

– Только быстро!

– Есть.

Безымянный шустро побежал по направлению к лесу.

– Кто еще желает оправиться на природе? – закричал Петрович, когда безымянный скрылся между деревьями. – А то потом все трусы обд…

Он не успел договорить, раздался взрыв. Я машинально зачем-то пригнулся. Петрович заорал благим матом, и все побежали в сторону леса. Я побежал следом, неужели безымянный бросил гранату в хранилище или что-то вроде того, но тогда зачем мы бежим в лес. И тут все резко остановились как вкопанные, я от неожиданности налетел на одного из вояк, но они были достаточно массивными, поэтому я просто врезался в него как в стену. Когда я, наконец, посмотрел в то место, куда они уставились меня сразу вырвало. Там на спине лежал безымянный в луже собственных мозгов и крови. Аркадий зачем-то проверил пульс от чего меня еще раз вырвало. Безымянный лежал на спине, отверстия во лбу не было, наверно, он стрелял себе в рот. Задняя часть черепа превратилась в месиво, а из носа ручейком струилась кровь. Только глаза бессмысленно продолжали смотреть куда-то в небо. Почему я решил, что это был взрыв, я не знаю. Но от того что это был выстрел, проще мне не становилось. Ведь безымянный пятнадцать минут назад сидел и размышлял о жизни, а теперь он так легко с ней расстался.

Меня все также мутило. Аркадий снял халат и накрыл им безымянного. Петрович и остальные бурно переругивались. В конце концов они решили сбросить его труп в реку, а здесь в лесу, на скорую руку, соорудить крест. Чем они и занялись. Я остался стоять тут, Аркадий подошел ко мне и что-то говорил, я не понял, просит он меня о чем-то или просто говорит. Я что-то ему ответил, он кивнул и куда-то ушел.

Вскоре из двух толстых веток березы один из бойцов и Аркадий соорудили крест. К тому времени я пришел в себя и принялся им помогать. Хоть слабость и не прошла, но я уже был в порядке и мог соображать.

– Я думал это взрыв, – сказал я просто в воздух.

– Не мудрено, у стены ведь стояли, звук так отразился, – сказал боец. – Ты как?

– Средне.

– Не мудрено, не каждый день такое видишь, чтобы человек себе из автомата голову разнес. Ты же с ним сейчас сидел, он ничего такого не говорил?

– Сказал, что что-то покажет.

– Молодец. Показал, бл…

Больше боец ничего не сказал. К тому времени как мы водрузили крест, подошли остальные, которые, видимо, и предали безымянного воде. Мы еще немного постояли у креста, переводя дух, потом кто-то, кажется, Аркадий, прочел молитву, и мы медленно пошли в сторону хранилища.

Аркадий и военные еще раз попрощались и зашли в шлюз. Они закрыли за собой дверь, и я услышал как изнутри сработал засов. Я стоял метрах в пяти от двери, не двигался. Со стороны я, наверно, больше походил на статую, чем на человека. Даже когда стихла сварка и люди отправились внутрь хранилища, я все еще стоял на том же месте.

Вскоре пошел дождь. Теплый весенний дождь, он лил так, как будто старался смыть с лица земли все живое. Я мгновенно промок до нитки, но продолжал стоять и неотрывно смотреть на дверь. Только звук грома вывел меня из прострации, я очнулся и побрел к своему жилищу. А дождь нещадно лил, видимо, он скорбел по безымянному или, наоборот, просто спешил отмыть лес от его останков. Мне не узнать.

Что ж, вот так началось мое одинокое бдение, длящееся уже три года и четыре дня.

8

Как описать вам те три года, что я прожил здесь? Я бы хотел разделить жизнь здесь на несколько этапов, если так можно выразиться.

Первый этап – отчаяние.

Когда я остался один, первые несколько дней ничего не происходило, я жил как раньше: ел, спал, читал книгу, подсоединял шланг к резервуарам. Никаких трудностей с этим я не испытывал, ну, остался я один и что? Мне даже было комфортно и спокойно, я мог спать, сколько хочу, и делать, что хочу.