Сладких снов

Итак, чувствую ли я что-нибудь к Юле? Еще сегодня днем я шел и думал, что мне трудно воспринимать Юлю как женщину. Но потом что-то произошло, что-то изменилось. И произошло это в тот момент, когда мы стояли, обнявшись, и Юля горько плакала на моем плече. Я почувствовал это, она почувствовала это, в тот момент что-то переменилось в наших головах. Может это жалость? И мы просто сочувствуем друг другу. Но почему же тогда я сейчас лежу и думаю о Юле, вместо того чтобы спокойно спать. Нет, думаю здесь все однозначно, она мне так же симпатична, как и я ей. Это понятно, и об этом даже нечего говорить.

Конечно, той «истинной» любовью как в мыльных мелодрамах здесь и не пахнет, но я ни разу не испытывал подобное жаркое чувство, посему сомневаюсь, существует ли оно вообще где-либо кроме сознания авторов любовных бестселлеров. В реальной жизни все всегда не столь однозначно.

Я уже допускаю мысль о том, что она была симпатична мне изначально, но мое сознание как мальчик, который дергает девочку за косу. Он, стараясь привлечь ее внимание, делает ей больно, просто потому, что он не знает, как по-другому это сделать. Так, мое сознание, не зная, что делать со своими чувствами, навесило на Юлю ярлык «Не пригодна» и старательно делало из нее бесполую куклу в моих глазах, хотя при этом, где-то глубоко мечтая, как мы будем вместе с ней счастливо жить под одной крышей.

Итак я чувствую к Юле тоже, что и она ко мне. Теперь предстоит ответить на вопрос, что же нам с этим делать. Вот здесь уже сложнее. Я не знаю, как мне быть. Как только я представляю, что мы живем с Юлей, так перед глазами возникает образ Лины. Лина, она бросила меня первой, а я за это ее убил. Хотя я ее не убивал, я оставил ей возможность жить. Но нет, я убийца, я убил свою жену и не стоит себя обманывать. Пускай она более не была со мной, но я лишил ее жизни, это неравноценно измене. И я уверен, что Лина не отпустит меня, пока я не попаду домой. Тогда все станет ясно и при любом варианте история будет окончена.

Хотя, все на самом деле проще, я лежу и думаю о том, как побыстрее попасть домой и избавиться от темного прошлого, я стараюсь по скорее перелистнуть эту страницу. Я уже готов к настоящему, я уже наперед знаю, что я буду с Юлей. Все эти вопросы, которые я задаю сейчас к себе, нужны лишь для очистки совести. Я уже все решил, но теперь лежу и ищу себе оправдания.

Юля вдруг глубоко вздохнула и перевернулась на другой бок, что-то при этом бормоча. Я лежал и думал о ней, о ее простоте, о ее безмерной заботе, о том насколько легкий у нее характер, о том, как комфортно с ней. Мне определенно хорошо с ней, но Юля заслуживает правды, она должна знать о том, что произошло с Линой, я ничего не утаю от нее, если она поймет это и примет, то так тому и быть.

Лина и Юля, у них нет ничего общего. Они абсолютно разные, крупная и волевая Лина против маленькой и забитой Юли. Характеры у них как северный и южный полюс, полностью противоположны друг другу. Грубоватая, искренняя, сильная и решительная Лина на одном полюсе и мягкая, простая, покорная судьбе Юля на другом. Они даже любят по-разному, Лина всегда была искренна и сильна в своей любви, ее бросало из огня да в полымя, она всегда была на острие, готова на все, чтобы чувства были остры. Юля же готова заполонить собой все пространство вокруг, ей не надо буйных чувств, ей достаточно чтобы ей было комфортно, но Юле нужна уверенность, ей нужна опора, она отдается полностью и ждет только того же в ответ.

Так почему же жизнь связала меня с этими женщинами? Они слишком различаются, диаметрально, как лед и пламя. Выходит, что одну из них я никогда не любил, но весь вопрос в том какую из них?

Сейчас я думаю, что Лина никогда не была на самом деле моей любимой, но стоит мне допустить такую мысль слишком близко, как неприятно сильно колет под ребра, а когда я думаю, что Юля со мной всего лишь по воле случая, то я смотрю на нее и понимаю, что это бред. Ладно, завтра я расскажу Юле о Лине, а потом будь, что будет, и с этой мыслью я отвернулся к стенке и уснул.

Утром, когда я проснулся, Юли уже не было, а ее кровать была аккуратно застелена, будто никто сегодня на ней и не спал. У меня в голове снова появилась мысль о том, что никакой Юли на самом деле нет, и я просто сошел с ума. Но сегодня я сумел вовремя отогнать от себя эти мысли и не придаться панике.

Я встал и заправил постель. Конечно после того, как я сломал дверь на чердак было весьма лицемерно теперь заправлять постель, но это уже был принцип где бы я ни был, оставлять после себя порядок, а если это невозможно, то по максимуму минимизировать последствия разрушений.

Поэтому я поднял с пола остатки двери и, уже стоя на лестнице, приставил их так, чтобы на чердак хотя бы не засекал дождь и снег. Кто знает, когда мы вернемся сюда и вернемся ли вообще когда-либо. Спустившись, я опустил лестницу на землю, точно на то же место, где и взял ее.