Сладких снов

Чуть отклонившись для размаха, я со всей силы врезался в дверь плечом. Как я и думал, дверь не выдержала и поддалась. Она разломилась на две половины. Одна повалилась внутрь, вместе со мной, а вторая так и осталась висеть на петлях. Я встал и отряхнулся, упал я сильно, мне думалось, что дверь сорвет с петель, и я благополучно приземлюсь на нее, но этого не произошло, и я со всего маху растянулся на полу. Больно не было, но в голове немного шумело от удара, и при падении я достаточно сильно рассадил локоть. Тут я сквозь гул в голове услышал снаружи крик Юли. Она, кажется, звала меня, и я высунулся на улицу.

Юля стояла у лестницы и смотрела на меня с невинной улыбкой

– Дань, я сейчас в сервант за посудой полезла и вот что нашла, – с этими словами она показала мне связку ключей. – Может, пригодятся?

– Знаешь, – сказал я, осмотрев ссадину на руке, а потом переведя взгляд на остатки двери, болтающиеся на петлях. – Наверно все-таки уже не пригодятся.

– Сильно руку расшиб?

– Не особо, даже не болит.

– Выглядит плохо, может обработать?

– У меня в рюкзаке есть аптечка. Поищи.

– Да не зачем, в том же серванте есть аптечка.

– И почему мы для начала не заглянули в сервант? – я сокрушенно покачал головой.

– Если уж на то пошло, то ты вообще какой-то неусидчивый, все время норовишь куда-то сбежать, что-то сломать. Не обращал внимания?

Меня неприятно кольнула эта фраза. Мне почему-то сразу вспомнилась Лина. От нее я как раз таки сбежал, бросил ее. У меня перед глазами очень живо возник ее образ, причем почему-то я вспомнил именно тот день, когда мы с ней познакомились.

– Знаешь, – голос Юли вывел меня из задумчивости. – Не стоит так близко к сердцу это воспринимать, я просто так это сказала, для поддержания беседы.

– Да-да, договорились.

Наверно со стороны я выглядел очень странно и глупо, мы с Юлей просто разговаривали, и тут вдруг ни с того ни с сего я выпал из реальности. Хотя Юлю тоже периодически мучали подобные приступы внезапной глубокой задумчивости. Например, когда речь заходила о ее детях, то она также как и я, выпадала из этого мира. Видимо с ее детьми случилась беда, но я никогда не буду расспрашивать ее о том, что случилось, если она захочет, то расскажет сама.

И в первую очередь я не спрошу потому, что не хочу знать, как именно разрушило жизнь Юли устройство Станкича. Его появление привело к тому, что я бросил свою жену умирать, и не стоит думать, что Юле было легче.

– Эй, да что с тобой не так? – я очнулся, Юля пощелкала пальцами и помахала мне рукой. – Вернись уже на Землю.

– А… Ты что-то говорила?

– Я спрашиваю, что там со спальными местами?

– Сейчас гляну, я даже осмотреться еще не успел, когда ты мне ключи принесла, – я присел прямо около двери и оглядел помещение чердака.

Из-за покатой крыши помещение казалось очень маленьким, хоть по площади это было отнюдь не так. Дальний от входа угол был до самого потолка завален различным хламом. Там царил полный хаос, никто даже и не пытался здесь навести порядок или как-то рассортировать эти предметы, поэтому они валялись как придется, вот из кучи торчит рукав какой-то блузки, а рядом с ним коробка из под утюга.

Ближе к двери стояли две очень старых панцирных кровати, они были бережно застелены и ждали своих хозяев. Но думаю, что хозяева здесь больше не появятся, поэтому можно воспользоваться их спальней, они будут не в обиде. Между кроватями стояла старая тумбочка, она вместе с изголовьями кроватей как бы составляла перегородку, отгораживая дальний угол чердака, заваленный хламом, от спальни. На тумбочке был расположен огромный кованый подсвечник на три свечи, я достаточно живо представил, как люди располагались здесь на ночлег и засыпали при ласковом свете свечи.

Хотя судя по фотографии, дедушка давно ходил с трудом, и я просто не представляю себе, как он мог забираться по этой шаткой лестнице на чердак, из чего следует, что застеленные кровати ждут своих хозяев уже очень давно. Может быть даже не один десяток лет.

– Тут две старых панцирных кровати. Если тебя не смущает запах сырости и пыли, с ночлегом не должно быть проблем, – снова высунувшись наружу, сказал я Юле.

– Замечательно. Спускайся, поедим, рану тебе обработаем, да будем спать.

13

Юля довольно долго возилась с моей раной, хотя по сути это была всего лишь царапина, но она дотошно осмотрела каждый ее миллиметр, а потом еще и перевязала мне руку бинтом. Я хотел было обратить на это внимание и сказать, что ее дети наверно не могли спокойно чихнуть без Юлиной истерики, но, вспомнив какие у Юли возникают эмоции при упоминании ее детей, я прикусил язык.

Когда пришла пора садится за стол, уже совсем стемнело. Мы трапезничали за большим столом в комнате на первом этаже, для освещения комнаты я принес с чердака подсвечник. Конечно, неся подсвечник, я снова вспомнил Лину и ее любовь к романтике, но теперь я не дал себе глубоко погрузиться в эти раздумья, и поэтому мне удалось отогнать от себя мысли о покинутой супруге.