Сладких снов

Дом, который в конце концов выбрала, Юля, стоял несколько на отшибе. Маленький одноэтажный домишко терялся к саду, густо засаженном фруктовыми деревьями. Калитка в заборе участка, который выбрал Юлин хозяйский взор, была не заперта, и мы без препятствий зашли на участок, будто бы являлись его хозяевами. Плиточная дорожка, ведущая к дому от калитки, петляла между деревьями и была еле различима в высокой траве, которая за несколько лет, что участок пустовал, окончательно заполонила все пространство.

Входная дверь домика была закрыта на маленький навесной замок. Я было начал оглядываться по сторонам в поисках камня потяжелее, чтобы сбить его, но тут Юля просто для пробы дернула замок, и он неожиданно вместе с ушками и куском двери остался у нее в руке. Теперь она несколько ошарашенно смотрела на замок, который она, хрупкая девушка, только что вырвала с корнем. Юля вопросительно посмотрела на меня.

– Дом старый, а замок наверно держался на коротеньких гвоздях, поэтому так все и произошло, – сказал я ей, принимая из ее рук замок.

– Вот бы нам всегда так везло, да?

– Ты хочешь, чтобы мы всегда ночевали в старых рассохшихся домах?

– Нет, – она улыбнулась. – Я хочу сказать, чтобы все двери на нашем пути открывались так же легко.

– Нам остается только надеяться на это, – пожал я плечами, и мы зашли в дом.

Дом, конечно, был весьма старым, но он был в намного лучшем состоянии, чем тот дом, где мне пришлось ночевать, когда я попал под дождь по пути в Юлино хранилище.

Внутри дом приятно пах старыми книгами. Весь этаж представлял собой цельное помещение без единой перегородки. Посреди комнаты стоял большой кухонный стол, за который можно смело усадить с десяток человек, однако, стульев, приставленных к столу, было всего четыре, может быть остальные разрушились от старости, а может их просто убрали куда-то за ненадобностью. Стена противоположная двери имела три небольших окна, и сейчас в них как раз заглядывало мягкое закатное солнце. Между окнами висели большие фотографии. Слева от входа находились сервант с посудой и платяной шкаф, в дальнем, относительно входной двери, углу располагалась небольшая печь-буржуйка. А вся стена, расположенная по правую руку представляла собой большой книжный шкаф, рядом с которыми находились два кресла, развернутые друг к другу в пол-оборота.

Я подошел ближе к фотографиям, висевшим между окон. Между первым и вторым окном висела старая чёрно-белая времен, наверно, середины прошлого века. Она запечатлела двух людей – мужчину и женщину. Женщина сидела на стуле, а мужчина стоял рядом с ней, положа ей руку на плечо. Для фотографий тех времен характерно, что все люди предстают на них с неизменно суровым лицом. Женщина же, сидящая на стуле, не смогла сдержать ухмылку, на ней были надеты строгий пиджак и белая сорочка, а так же юбка строго до колена и никаких украшений. Но эта легкая ухмылка выдавала в ней простого жизнерадостного человека, для которого удержать суровое выражение лица даже на минуту ради фотографии, непростое испытание. Мужчина же стоял и смотрел с фотографии прямо мне в душу своим пронзительным взором, широкоплечий, мощный, он был одет в военную форму и выглядел как памятник мужественности. Я понимал эту женщину в ее выборе, в стальном взгляде этого человека, даже сквозь призму фотографии, угадывалась железная воля, с этим мужчиной она чувствовала себя, как за каменной стеной.

Я пошел дальше вдоль стены, между вторым и третьим окном висела уже современная цветная фотография. На ней была изображена та же пара, но уже через многие годы. Я честно говоря узнал их по улыбке женщины, она с годами сохранила свою изюминку. На фотографии пара сидела на лавке, судя по окружающему пейзажу находившейся на этом же участке. Странно когда мы проходили по нему, то не видели никакой лавки, хотя может ее не видно из-за густой травы, надо будет поискать.

Так вот, они сидели на лавке, женщина держала в руках букет пионов в одной руке и улыбалась, другой же рукой она поддерживала под руку своего супруга. В ее взоре отображалась доброта, которая читается только в глазах у бабушек. Вообще у пожилых женщин в какой-то момент начинается разделение на две категории. Одни приобретают светлый лучик в глазах и живут, радуясь жизни, внукам и огороду, понимая, что суета тщетна. Другие же приобретают во взгляде нотку безумства, таким везде мерещится обман, они становятся нервозными и брюзгливыми. Женщина на фотографии без сомнения относилась к первой категории. Дедушка же был очень плох на вид. Он сидел, положив руки на тросточку пред собой. Было видно, что его зрение со временем совсем ослабло, и он едва ли различает фотографа, но он сидел в военной форме и его почти незрячий мутный взгляд не потерял ни капли стали, пускай время сделало его дряблым стариком, и теперь он даже сидит только если его поддерживает жена, но его дух так же тверд, как и раньше.