Сладкое искушение

Квартира кажется такой заброшенной и такой неродной. Без Анны накатывает депрессия. Второй день подряд я открываю холодильник и смотрю на блюда, которые она для меня наготовила. Но есть их мне не хочется, потому что тогда мне больше не на что будет смотреть и вздыхать, как полному психу.

Представляю себе ее возмущенное лицо, если она узнает, что я так ничего и не съел — кулачки, прижатые к бедрам, ругань с таким сладким акцентом. Скорее всего, в тот момент она будет совершенно голой. Я улыбаюсь воображаемой Анне. Так и быть, я поем. Как-нибудь. На неделе.

Посмотрим.

Я бреду из кухни в гостиную. Вечером предстоит репетиция с группой — это хорошо. Мне надо отвлечься, заняться чем-то. Надеюсь, Анны Мэлоун там не будет.

Достаточно драм. Я уже сообщил всем нужным людям о смерти отца, теперь через несколько дней мне предстоит слетать в Джорджию. К счастью, благодаря этому никаких допросов о личной жизни мне еще не устраивали.

Адвокат звонил сам, вчера, сказал, что ему было поручено связаться со мной, если с отцом что-то случится. Особняк в Атланте будет выставлен на продажу, тело отца кремируют, страховку выплатят. Как единственный известный родственник и наследник Ричарда Роу, я получу «значительную» выплату. Адвокат повторил слово «значительная» аж несколько раз.

Только дело в том, что мне она все равно не достанется. Отцу потребуется его состояние для поддержания привычного образа жизни в новом облике. Получу свою долю, а дальше сам по себе. В материальном плане. Перед ним я всегда буду в ответе.

Знать бы, хотя бы где он. Плюс только в том, что для поиска нового тела требуется время. По крайней мере, насколько мне известно. Князья очень придирчивы. Отец не сможет принюхаться к Анне, не обладая физическим носом, значит, пока что можно не беспокоиться, что он нагрянет к ней.

Белиал сказал Анне пойти в колледж, как она того и хотела, и притворяться, что работает. Он решил, что оставаться в бегах для нее будет слишком подозрительно. А учитывая, что она больше не невинна, Белиал надеется, что Князья свои выводы изменят.

Предположения Белиала меня беспокоят, но он знает Князей гораздо дольше. Надеюсь, этого окажется достаточно, чтобы убрать лезвие от шеи Анны.

Я закрываю дверцу холодильника и заказываю себе тайскую еду. Ненавижу ждать, чувствую себя в такие моменты бесполезным, нервным идиотом. Через два дня я полечу в Джорджию, чтобы подписать бумаги на недвижимость и получить останки отца, которые тут же спущу в унитаз на первой попавшейся заправке. По, по крайней мере, я буду на востоке, а не сидеть и ждать.

Я опускаюсь на кожаный диван и беру в руки блокнот и ручку, хочу написать пару строк.

Но в этот момент мне на телефон приходит сообщение.

Фотография от Анны. Странно. Я открываю ее и застываю.

И застываю с отвисшей челюстью.

Божечки, маленькая Энн.

Я пожираю глазами картинку: она лежит в кровати, согнув колено; бедро, ягодица и попка так красиво смотрятся в обрамлении черного клочка ткани, который язык не повернется назвать трусиками.

У меня вырывается тихий стон.

Она слишком сексуальна. Смотреть больно, но я не могу оторваться. Она слишком далеко. Ну почему, почему, почему? Дрожащими руками я набиваю ответ:

О БОЖЕ.

Снова смотрю. И печатаю: Что ты со мной делаешь??

Я в шоке.

Не верю, что ты сделала такое фото.

И снова смотрю. Пальцы запускаю в волосы и дергаю.

НЕ МОГУ ОТОРВАТЬ ГЛАЗ.

Слишком сексуальна. Я не могу даже… Ну погоди, лисичка.

Я падаю на диван. Черт. Ты такая горячая.

Я сейчас просто сдохну от переизбытка желания. При следующей встрече ты у меня получишь.

Я смотрю на фото. Серьезно. Получишь. Я корчусь от боли и умираю.

В следующий миг в моей мертвяцкой руке пиликает телефон. Я с трепетом открываю сообщение. К счастью, в этот раз меня ждет текст, а не кожа, к которой мне не прикоснуться в ближайшее время.

Первые шаги твоей слишком правильной девушки, — пишет она.

Да она явно недооценивает силу своей попки и соблазнительной позы.

Да чтоб меня, — пишу в ответ. — Вся ледяная вода в мире не поможет исправить то, что ты сейчас со мной сделала.

Жестокая жена.

Мне жаль, — отвечает она, но я так и представляю как она улыбается в этот момент.

Нет, не жаль. Мне надо побыть одному. Буду занят.

Холодный душ… только не снова. Плакать хочется. Но тут меня настигает ужасная мысль — надеюсь она не подумала, что реально разозлила меня. Я быстро набираю еще одно сообщение.

PS… ялт. (*я люблю тебя)

яттл (*я тоже тебя люблю), пишет она.

Ловлю себя на улыбке и качаю головой. Вот дурак.