Сладкое искушение (ЛП)

— Вечером я съезжу к Мариссе, улетаю завтра с утра. Мое новое пристанище в Нью-Йорке, буду работать оттуда. А ты не трать времени даром, можешь пока не работать, сосредоточься на задании.

— Да, сэр, — рассеянно говорю я, зацепившись за одну маленькую деталь. — К Мариссе? А разве она не считает тебя мертвым?

Он усмехается и опять расплывается в широкой улыбке.

— Марисса — особенный человек. Ей известно о нашем виде. Она ждет меня, да и я жду-не дождусь, когда она вопьется своими ноготками в мою новую плоть.

Улыбка его меньше не становится, мне приходится кивнуть. Ага, особенная она, конечно. Сука она редкостная.

— Должно быть, она исключительная женщина, если ты так доверяешь ей.

Отец вынимает мобильный и смотрит на экран, после чего прячет обратно в карман.

— Насчет исключительной — да. И я надеюсь, что если она позвонит тебе по работе, то ты приедешь. Независимо от того, где бы ты ни находился.

Прям бегу и падаю.

— Конечно, отец. Приятного вечера. А я займусь поисками.

— Если думаешь, что сын Мелькома сможет тебе помочь, то можешь привлечь и его. У него много связей на Западном побережье.

— Прекрасная мысль, — говорю я.

Он отворачивается от меня, снова вынимает телефон и уходит. Я же остаюсь слушать, как он поднимается по лестнице.

Вот и конец очередному "душевному" разговору с папочкой.

Глава 37. Готов или нет

"Если любовь — это война, тогда я умру,

Подставив свое сердце под прицел."

"Angel with a Shotgun" The Cab

Всю тяжесть нашего положения я ощутил только к вечеру, который мы снова проводили вместе с Анной. После встречи с отцом мы отправились на смотровую площадку, и вот, сидя на заднем сиденье, я смотрю в ее карие глаза, и чувствую, как меня все больше и больше охватывает тревога.

Да, Анна стильная, но она же как и все состоит из плоти и крови. И сердце у нее добро и такое чувствительное. Ну вот как она сможет, следуя великому плану, выступить против всех Князей и Легионеров и исполнить пророчество?

Неужели кроме меня никто не понимает, насколько эта идея плоха? С трудом верится, что все пройдет как по маслу. Должен быть другой вариант. Одна она с мечом. И 666 противников. Конечно несколько Нефов на нашей стороне, но расклад в любом случае не в нашу пользу.

Пускай Анна с ее отцом, да и остальными, считают нормальным отдать ее на растерзание Князьям, но я категорически с этим не согласен. Надо попытаться открыть ей глаза.

— Нам необязательно это делать? Ты можешь спрятаться, как Зания. — Я мог бы отвезти Анну в тот же монастырь.

— Я не смогу прятаться вечность. И что тогда будет с тобой? Твой отец хочет, чтобы ты работал. Марисса тоже будет тебя вызывать.

Нет. Все это неважно.

— Я буду вместе с тобой.

— По так жить невозможно.

А так ли это? Мы были бы вместе. Она изучает мое лицо и ее плечи при этом напрягаются. Знаю, она не понимает такого эгоистичного порыва с моей стороны, но к черту. Я тоже не понимаю ее самоотверженности.

— Тебе правда не страшно? — спрашиваю я. — Совсем-совсем?

— Конечно, страшно… Но цепочка событий уже запущена, нам не предотвратить исполнения пророчества.

— Но мы можем попытаться. — Хотя бы замедлить. Нет необходимости прыгать в самое пекло с разбега. Почему она этого не понимает? Да, Князья — сущее зло, да и шептуны навязчивое к ним дополнение, — однако она может погибнуть из-за этого пророчества. Из-за него все мы можем погибнуть. Я не смогу жить без нее. Мне даже подумать страшно о том, что Анна может пострадать.

Она мотает головой, взгляд ее поникает от сожаления.

— Мы наконец вместе, Анна. — Боже, я жалок.

Она кладет ладонь мне на руку.

— И каждая секунда, проведенная вместе, — как дар небес.

Она обнимает меня за плечи, но я так напряжен, что едва ли замечаю ее касания. Ее руки перемещаются выше и обвиваются вокруг моей шеи. Она крепко обнимает меня и целует.

Вот это я чувствую в полной мере.

Я реагирую на ее поцелуй так, словно от него зависит моя жизнь. Притягиваю ее ближе и упиваюсь тем, как ее пальчики тянут меня за волосы.

— Господи, Анна, — проговариваю ей прямо в губы. Я так крепко прижимаю ее, мечтая никогда не выпускать из объятий.

Задыхаясь, я прерываю поцелуй.

— Я не могу потерять тебя.

Протянув ко мне руки, она горячо произносит:

— Не думай об этом. Кай, я не смогу победить без твоей поддержки.

Глядя на нее, я понимаю, насколько ненавижу себя. Анна хочет спасти мир. И не для себя, а ради людей, которых терроризируют демоны. Ради Нефилимов и нормальной жизни для них. Ради всего того, о чем я бы и не подумал. А я не могу дать ей то единственное, что ей, как никогда, от меня необходимо — поддержку — и за это я себя ненавижу.

Я брезгливо отстраняюсь, но она обхватывает мое лицо руками и касается моего носа своим.

— Ты еще не потерял меня, Кай. Я здесь, с тобой. Обними же меня.

Я пересаживаю ее к себе на колени и утыкаюсь лицом ей в шею. Она здесь. В моих объятиях. Ей известно, какой я эгоистичный индюк, но тем не менее она со мной. Я набираю в легкие воздух и, выдохнув, обнимаю ее еще крепче.