Сладкое искушение (ЛП)

Ушлепок. Мне дурно здесь находиться, не хочу быть так близко к ней под этим чертовым предлогом. И что убивает — ее никак не предупредить. Я выхожу из машины и запоминаю ее место и ближайший выход к парковке. Спокойненько прохаживаюсь туда-сюда, чтобы мой незримый попутчик успел присоединиться ко мне. Тщательно осматриваю каждый номер в диапазоне моего слуха, но все или спят, или занимаются скучным утренним моционом.

Затем мои чувства улавливают нечто в номере на первом этаже. Что-то вроде "сейчас начнется заварушка". И что-то явно в духе того чертова шептуна. Хотя так даже лучше. Я выбираю более длинную дорогу, чтобы нужная комната оказалась по нашу сторону. И вот он — номер 108.

Это авантюра. Первым порывом было избавиться от демона, но так папуля крайне разозлится, что дело было выполнено без его соглядатая. Дух должен видеть нас с Анной вместе. Должен решить, что у нас был секс. А вот уже тогда, если мне повезет, я смогу с ним договориться, предложив нечто куда более веселое в номере 108.

Сердце готово выпрыгнуть из груди, но я поднимаюсь по лестнице и стучусь Анне в дверь. Слышу, как она замирает внутри. И тут же начинает судорожно рыться в своих вещах.

Не дергайся, хочется успокоить мне ее. Доверься, Анна. Прошу тебя.

В шепоте Анны сквозит подозрение:

— Кто там?

— Кайден Роу. Сын Фарзуфа. — Обезличенно. Формально.

Пожалуйста, любимая, слови наживку.

Я слышу быстрый переступ босых ног к двери и с ужасом жду, что она бросится мне на руки. По к счастью, она совладала с собой, останавливается в дверях, да так и не открывает их.

— И чего тебе? — спрашивает она. Умница.

— Поговорить надо. Открывай.

Когда дальше ничего не происходит, шептун шипит мне на ухо яркие проклятия, отчего ненависть к чертовому нетерпеливому духу становится еще больше.

— Я ничего тебе не сделаю, — произношу. Выходит куда серьезнее, чем я хотел изначально.

После долгой паузы дверь чуть приоткрывается, показывается красивое и свежее личико Анны. Ее взгляд становится чуточку мягче, стоит ей увидеть, что это действительно я, затем она видит шептуна у меня за плечом и ее глаза распахиваются шире. Она прирастает к месту.

Анна понимает, что что-то случилось. Уже хорошо. Потому что ситуация может перейти в крайность и тогда будет необходимо, чтобы она подыграла мне. Чтобы притворялась, даже находясь тет-а-тет. Сделала что угодно, лишь бы убедить этого чертового, подпрыгивающего за мной идиота, пускающего слюни.

Я хватаюсь за створку двери у нее над головой и с силой открываю, вынуждая Анну отступить в номер. Я оглядываю ее — от спутанных со сна волос до ножа и еще чего-то, сжатого в кулаках.

Сперва я накрываю ладонью нож и пытаюсь разжать ее пальцы. Она чуть слышно выдыхает, оставшись без оружия, которое я прячу у себя в кармане. Затем тянусь к другой руке… фонарик? При таких размерах его вряд ли используешь в качестве оружия, но, полагаю, это лучше, чем ничего. Я отбрасываю его на пол и закрываю за собой дверь, продолжая при этом наступать на нее, пока не прижимаю к стене. Она оглядывается на шептуна, затем смотрит на меня. Я вынужден не обращать внимания на боль и страх, появившиеся в ее взгляде. Надо ее заставить сосредоточиться на мне.

Дыхание у нее сбивается. Я напоминаю собственному телу, что это игра, но оно реагирует как на реальную ситуацию. Она опускает свои теплые ладони мне на грудь и с отчаянием во взгляде пытается оттолкнуть.

— Отвали от меня, сын Фарзуфа.

У меня на лице растягивается шальная улыбка, потому что я понимаю, что она включилась в игру. Определенно, она — самое сексуальное и эффектное создание на этой земле.

Ну же, Анна.

— Я здесь только в качестве меры предупреждения, — объясняю я. — Чтобы убедиться, что наша Белиаловская малышка ведет себя подобающе.

Жизненно необходимо, чтобы она поняла, что поставлено на карту, и доверилась мне. У Анны перехватывает дыхание, она широко распахивает глаза, весь ее вид кричит о невысказанном вопросе.

— Говорят, ты не любишь Нефов-девушек.

Я смеюсь и склоняю голову набок, отбросив при этом волосы с глаз. Затем сокращаю расстояние между нами.

— Не люблю. Но я готов на жертвы во имя великого зла.

Только не демонстрируй неискушенность, мысленно упрашиваю я. Прояви жесткость. Будь дерзкой. Сыграй так, словно тебе плевать.

— И что же это значит? — с напором спрашивает она. — По мнению Князей, я не работаю? Для этого они посылают ко мне всяких Нефов — задавать вопросы и подраться?

Подраться? А я то посчитал, что с другим Нефом она не пересеклась. Черт меня дери.

— Лишь меры предосторожности, — говорю я. — Нам известно, что ты пропагандируешь алкоголизм, но до последнего саммита включительно ты была не таким уж полноценным "трудоголиком".

В ее взгляде вспыхивает злость.

— То было полтора года назад. Но я многому научилась.

— Так докажи.