Сладкое искушение (ЛП)

Я прижимаю ее к стене и набрасываюсь на ее губы. Она едва слышно вскрикивает от боли и мне приходится приложить всю силу воли, чтобы не оторваться и не проверить ее. В моих действиях нет места нежности, но я и не настолько груб, чтобы ей было откровенно больно. Я ненадолго прерываюсь и снова сосредотачиваюсь на ее рте. Руки Анны гуляют по моей груди. Она впивается ногтями мне в кожу и зажимает футболку. Да, вот так, Анна.

Бок начинает покалывать как от морозного воздуха, а в мыслях появляются влажные протяжные стоны экстаза. Чертов демон. Анна ежится и я оборачиваюсь к духу, смотрящему мне прямо в лицо.

— От тебя у меня все опускается, — говорю сквозь зубы. — Попробуй заткнуться, м?

Надеюсь, он не подступится к нам еще достаточное время, чтобы мы могли показать достойное шоу, а потом попытались от него избавиться. Я снова возвращаюсь к губам Анны, но осознаю, что мне слишком сложно обдумывать предстоящее. Мне просто хочется посмаковать поцелуй со своей девушкой, но таким мыслям сейчас не время. Я должен думать о происходящем, как о работе. Как об очередном съеме.

Нельзя терять контроль. Не сейчас.

Я углубляю поцелуй. Но она не тает, как это бывает обычно, но и не отталкивает, так что я напираю еще. Папашкин шептун явно не желает оставить меня наедине с моей Анной. Придется переходить к делу.

Сперва я стягиваю с себя футболку. Я всем существом жажду ощутить ее прикосновения к своей коже, но она выглядит немного ошеломленной происходящим. Когда я тянусь к краю ее футболки, она автоматически прикрывается.

Ну же, Анна… доверься мне.

С отрешенным видом она поднимает руки и я стягиваю футболку ей через голову, затем наши тела снова соприкасаются. Ох, Боженьки. Она без лифчика. Грудь голая. Это самый первый раз, когда я собственным телом ощущаю ее мягкую плоть и напряженные вершинки. Она обвивает руками мою шею, усиливая таким образом напряжение. Я осознаю, что мысленно матерюсь. Мне очень хочется опустить взгляд. Знаю, я веду себя как свинья, но я до смерти хочу рассмотреть каждый открывшийся мне кусочек ее тела. Однако, когда она буквально застывает, я понимаю, что ее обнаженная грудь не такое уж и важное событие для меня — по крайней мере, не такое, на какое сейчас стоит обращать внимание.

Пора переходить к следующему уровню раздевания. Я продолжаю, надеясь, что Анна не спустит все на тормозах.

Еще немного, потерпи, хочется утешить ее.

Но на самом деле, к самой главной части данного представления мы и близко не подошли.

Я целую ее шею, спускаюсь к плечу и оглаживаю горячими ладонями ее попку. Пальцы без усилий проникают под эластичные шортики, а там и под трусики, после чего я обхватываю ее обнаженные ягодицы.

Сейчас просто самый изумительный и обломательный момент в моей жизни, потому что ее попка — сущий рай, но мне нельзя обращать на это внимания. Мое тело настолько возбуждено, что мне трудно шевелиться. Она — моя, и боже, как я ее хочу.

Но тут я вспоминаю, что за моим блаженством наблюдает демон.

Не помогает, все еще перевозбужден. Мне удастся выдавить:

— Снимай.

Анна застывает. Мы не смотрим друг на друга. У нас всего секунды две, момент истины — две секунды и либо она сама снимает штаны, либо это придется сделать мне.

— Тебе обязательно быть такой скотиной? — выплевывает она.

Ее яростный рык — как раз то, что нужно. Она в недоумении, но продолжает играть. Анна сама не разденется, значит, мне придется ей в этом помочь. Темная часть меня просто наслаждается происходящим — наслаждается, что я наконец-то раздену Анна Уитт, и ничего, что к сексу это не приведет. Я разворачиваю ее и толкаю на кровать, стараясь не смотреть на лицо и все, что ниже него. Пока она не уползла, я быстро обхватываю ее прекрасные бедра и обнажаю их.

Брошенный мельком взгляд заставляет все темные мысли скрыться. У нее на бедре синяк, и пока я снимаю с нее шортики, мне открываются новые — все ее тело покрыто фиолетово-зеленоватыми отметинами. У меня пропадает дар дышать. Моей сладкой девочке сделали больно.

И очень.

Внутри просыпается огненная ярость. Кто посмел так с ней поступить?

Шептун булькает и возбужденно кружит над нами. Я не могу остановить мысленных вопросов. С огромным усилием воли, я отвожу взгляд от синяков, от ее грудей, от… в общем, всего.

Я подхожу к краю кровати и замираю. Она жестким взглядом следит, как я расстегиваю ремень и избавляюсь от шорт. Я изо всех сил стараюсь не смотреть на ее тело. А мне хочется, и безумно, но только не так и не здесь. Как бы то ни было, я более чем счастлив, что она наконец увидит меня всего.

Ничего не будет. Прямо перед тем, как я обнажаюсь, она отводит глаза, и я очень горд видеть в них выражение нефилимского равнодушия. Но помимо всего, я знаю ее достаточно, чтобы заметить, как она сцепила зубы — верный признак того, что она старается сдержать слезы. И несмотря на взгляд, я вижу в ее глазах боль и страх.