Сладкое искушение

В день свадьбы Долли была в полном смятении, но теперь-то понимала, что вышла за Бенджамена только в пику Рувиму. Пусть видит, как другой домогается ее любви, мечтает жениться на ней. И не простой человек, а весьма влиятельный на острове. И раз он выбрал именно Долли, значит, она что-то собой представляет и достойна стать миссис Бенджамен Рид.

Получив от Бенджамена официальное предложение, Долли испытала настоящую гордость, а дав согласие, почувствовала себя настоящей леди, а не босоногой девчонкой.

В наивности своей она полагала, что в любой момент сможет быстренько развестись и выйти замуж за Рувима. Только вот о возможности появления ребенка не подумала, а ведь дети — это святое!

Теперь Долли уже не бегала вприпрыжку на пляж — мешал живот, а ходила медленно, величаво, вернее, несла себя. Нырять она тоже перестала: просто ложилась на спину и покачивалась на волнах. Солнце слепило глаза, и девушка прикрывала их, едва не засыпая в воде.

Волны выносили ее на берег, и Долли, опустившись на песок, ловила губами соленые брызги и перекатывалась с боку на бок. Она могла лежать так часами, ни о чем не думая, не заботясь о том, что ждет ее впереди…

О родах Долли не имела ни малейшего понятия. Беременные женщины, живущие на острове, в один прекрасный день появлялись с младенцами, которых носили на спине в цветных шалях. Как правило, все происходило ночью и казалось вполне обычным.

Сегодня Долли качалась в волнах довольно долго. Солнце уже клонилось к закату, а кончики ее пальцев сморщились. Долли очень хотелось пить. До дома было рукой подать, но ей стало так тяжело ходить.

Она перевернулась на живот и встала на колени. Неожиданно ее пронзила острая боль. Долли громко вскрикнула, и все ее мысли сосредоточились внизу живота. Через пару минут приступ повторился. Скрючившись, она барахталась в воде, пытаясь выбраться на берег.

— Помогите! Господи, помогите! — кричала она, но вокруг не было ни души. — Мне плохо!

На четвереньках Долли выползла на берег. Всякий раз, как наступала очередная схватка, она хватала ладонями песок и скрежетала зубами. Вскоре схватки стали еще более болезненными, а промежутки между ними сократились.

Цепляясь за кустарник, Долли кое-как поднялась на ноги. Голова у нее кружилась, живот разрывался от боли. Боже, как же вытерпеть эту боль? Неужели она сейчас умрет? Неужели смерть уже стоит за ее спиной, обдавая своим холодным дыханием?

— Помоги мне, Боже, спаси меня! — стонала она. Губы у нее пересохли, язык едва ворочался во рту.

Долли утратила ощущение времени. Ей казалось, что она падает в бездну. Однако инстинкт направил молодую женщину к ближайшей пальме, и Долли оперлась о ее гладкий ствол, словно надеясь найти опору в чем-то твердом и незыблемом.

Схватки следовали одна за другой, невыносимой муке не было конца. Ни о чем, кроме боли, Долли уже не думала и постепенно погружалась в небытие. Однако внезапно она начала тужиться, словно желая изгнать из себя то, что так стремилось в этот мир.

Покрытая потом Долли вдруг почувствовала, как из нее что-то полилось.

В ужасе она уставилась вниз. Неужели она умрет? Обеими руками молодая женщина обхватила живот, надеясь спасти жизнь ребенка, но тот уже сам рвался наружу.

Долли дико заорала, потужилась, и Тамара, выскользнув из лона матери, упала в песок.

Оставшись одна, Кира села на кровать. Словно воочию она видела Долли и Тамару, играющих в саду. Зашелестели листья, и ей почудилось, будто это ее молодая бабушка и мать, еще совсем маленькая девочка, играя в прятки, тревожат покой олеандров. А вот они побежали к пляжу — но нет, это другие юные голоса долетают со стороны моря.

Кира ощущала невидимую, но прочную связь с Долли и Тамарой. Да, это не только гены, а какие-то пугающе тесные узы.

Внезапно осознав, что пора приниматься за работу, Кира надела короткую прямую юбку и жилет. Хорошо бы навестить сегодня мелких фермеров, живущих неподалеку.

В путь оба пустились одновременно: Бенджамен торопился в банк на деловую встречу, после которой собирался съездить за покупками. К четырем часам дня Кира посетила стольких фермеров, что имена их начали путаться у нее в голове.

В блокноте появилась обширная информация, в основном касающаяся самых важных для нее людей — Бенджамена и Джайлза. Все фермеры сходились в мнении, что эти двое — хорошие руководители, хотя и очень разные. Упрямца Бенджамена считали очень консервативным, зато Джайлз — это тоже отмечали все — стремится к новшествам и прогрессу.

— Мистер Джайлз такой заботливый, — с энтузиазмом рассказывал Кире высокий худой старик. Его лицо, темное от солнца и сморщенное, напоминало скорлупу грецкого ореха. — Это он отвез в больницу мою Мэйз, когда ее хватил удар, а. после и похороны оплатил. Никогда этого не забуду, никогда, мэм. И ничего, если меня обжуливают и обвешивают его работники. Я не из тех, кто забывает добро.

— Но мистер Джайлз как раз не хочет, чтобы вас обжуливали и обвешивали! — возразила она. — Он намерен положить этому конец. И не только этому — другим безобразиям тоже. Здесь творится что-то неладное.