Сладкое поражение

Она стояла на коленях перед алтарем, как раз перед статуей Мадонны с младенцем. Свет зажженных перед статуей свечей играл в ее волосах, и они светились, словно золотые. Филипп некоторое время наблюдал за ней, пока желание оказаться рядом с ней не побороло разумный довод о том, что ее не следует беспокоить. И он начал долгий путь по проходу между скамьями. Раненая нога сильно болела, и время от времени, чтобы передохнуть, он вынужден был опираться на церковную скамью. Превозмогая боль и, не позволяя физическим мукам остановить его, Филипп опустился на колени рядом с Анджелой.

— И о чем же мы молимся? — наклонившись, прошептал он. Девушка обратила на него быстрый взгляд, выражающий искреннее удивление, и тут же снова опустила глаза.

— Мы молим о том, чтобы научиться контролировать и подавлять свои греховные желания, — ответила она, не поднимая глаз.

— А я молю не об этом, — сказал он. — И если уж быть до конца откровенным — совсем о противоположном.

— Именно поэтому я здесь, — прошептала Анджела, склоняя голову.

— Это из-за того, что произошло вчера? Ведь вы не сделали ничего дурного, вы только предотвратили мое падение.

— Но я хотела, чтобы что-то произошло, — призналась Анджела.

Как христианин, он не должен был испытывать такую радость при виде ее боли. И, наверное, если бы это касалось чего-либо другого, то Филипп остался бы, холоден. Но он хотел ее, и она сейчас искренне призналась ему в том же, так что теперь уже ничто не могло остановить грядущее… кроме ее чувства вины и мыслей о будущем монашестве.

— Я тоже этого хотел, — признался Филипп.

— Но вы остановились.

— Да, хотя это было очень трудно.

— Да нет. Просто дело в том, что вы — это вы.

Он поморщился при этих словах, и Анджела это заметила. На ее лице промелькнуло выражение, похожее на озабоченность.

Филиппу всегда было безразлично, что о нем говорят и о чем шепчутся в гостиных на светских раутах, обсуждая, чем он занимался в укромных уголках. Но теперь его почему-то раздражало почти все, что он делал в своей жизни до того, как попал в этот монастырь. В это мгновение он открыл для себя истину, показавшуюся ему чудовищно несправедливой: она меняет его, но сама не видит этого. Так зачем тогда все это?

— Вы — это вы, — повторила она и продолжила: — Вы не просто плохой и порочный человек, вы законченный негодяй. В такой момент вы смогли остановить себя, а я, готовящаяся стать Христовой невестой, не смогла. Неужели вы не понимаете, как это ужасно?

— Понимаю, — ответил Филипп после минутного колебания. — Вы хотите, чтобы я уехал.

— И да, и нет, — сказала Анджела.

Филипп чуть вздохнул и стиснул зубы. Женщины. Они никогда не могут принять решение. И просто сказать, чего они хотят на самом деле.

— Анджела, — подавив волнение, продолжил он, — но я не смогу делать то и другое одновременно.

— Я провела здесь шесть лет и думала, что излечилась от желания. Но теперь я знаю: дело в том, что до сих пор не было настоящего искушения. И вот появились вы… — сказала она и замолчала, а по ее губам скользнула горькая улыбка.

— Вы хотите, чтобы я остался, по-прежнему пытался соблазнить вас, но так, чтобы у вас хватило сил отказать мне? — с иронией спросил Филипп.

Анджела не ответила и лишь ниже опустила голову.

— Такое положение кажется мне не совсем справедливым, — продолжил он, — по крайней мере, для меня это будет пыткой.

Он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и поймал ее взгляд, в котором было столько нежности и желания, что ему тут же пришла в голову восхитительно-порочная идея.

— Как вы на днях заметили, мое членство в клубе, скорее всего уже закончилось. Поскольку мне нечем заняться и некуда идти, я останусь здесь и помогу вам в борьбе с вашими желаниями.

Эти слова заинтриговали ее. Она повернулась к Филиппу и посмотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами.

— И что же вы собираетесь делать? — негромко спросила она.

Филипп наклонился к девушке так, что его щека коснулась ее лица.

— Я собираюсь соблазнить тебя, — прошептал он.

— Вы совершенно безнравственный тип, — так же шепотом ответила она.

«Скорее абсолютный глупец», — подумал Филипп. Запах этой монахини пьянил его, дыхание участилось, кровь, словно по приказу неведомой силы, отхлынула от головы и яростным потоком устремилась в другую часть тела. Еще секунда, и он взял бы свои слова обратно, но тут она заговорила:

— Ну, хорошо, я согласна. Но вам еще рано так много ходить. Вам следует вернуться в постель.

Филипп покорно опустил голову:

— Да, конечно. Но дайте мне еще минуту.

Поднявшись с колен, Анджела решительно обняла Филиппа за талию. Покорно приняв помощь, он обнял ее, положив руку чуть пониже груди. На мгновение у нее перехватило дух, но уже через секунду Анджела решительно выпрямилась. Филипп опустил руку, но тут же положил ее на бедро девушки.

— Вы негодяй.

— Я этого никогда не отрицал.