Сладкое поражение

Прежде чем задать свой вопрос, он некоторое время смотрел на Анджелу, обдумывая, о чем же ее спросить. Эти несколько секунд молчания заставили ее понервничать, ведь он наверняка спросит ее о грехе, и Анджела не знала, как будет отвечать.

— Сколько вам лет? — И это все? — спросила она.

Он кивнул.

— Двадцать три.

— Вы совсем молоды, — заметил он и протянул ей карты. Они оба взяли по карте из колоды. На этот раз у него было девятнадцать, а у нее двадцать. Теперь она поняла, почему он задумался, прежде чем задать свой вопрос. Ей хотелось спросить о многом, и трудно было решить, какой вопрос задать первым. Кроме того, было множество довольно деликатных вопросов, но о том, что могло причинить ему боль, она не хотела спрашивать, ей совсем не хотелось, чтобы игра закончилась, едва начавшись.

— У вас есть возлюбленная?

— В настоящее время нет.

— И в Париже вы никого не оставили?

— Это уже второй вопрос. Но ответ будет «нет».

Он вновь протянул ей карты. На этот раз она проиграла. Филипп задал ей вопрос, который она ожидала:

— Кто это был?

— Лорд Лукас Фрост.

Впервые за шесть лет она произнесла это имя вслух. Она попробовала отыскать в себе следы сожаления, или тоски, или каких-либо других чувств, но ничего не почувствовала. Слегка прищурившись, Филипп попытался вспомнить, знает ли он его имя. Прядь темных волос упала ему на лоб, и ей вдруг захотелось отвести эту прядь, но она этого не сделала.

— Нет, я его не знаю, — наконец произнес он.

— А я жалею о том, что узнала его, — ответила она. Филипп вновь раздал карты. Анджеле не нужно было брать еще одну карту, а Филипп взял и проиграл.

— Вы когда-нибудь любили? — спросила она.

— Нет, — ответил он быстро и уверенно.

— В самом деле? — спросила она скептически. — Никогда?

— Анджела, разве я похож на мужчину, который может стать жертвой любви? Я эгоистичен и занят только своими интересами. Не раз женщины называли меня «бессердечным».

— Вы похожи на мужчину, который оставляет за собой шлейф из разбитых сердец. Но одно из этих сердец могло быть вашим.

— Однако такого не случилось, — ответил он откровенно.

— Пока, — добавила Анджела, принимая вновь розданные карты.

— Не стоит возлагать больших надежд, — сказал он, на этот раз пристально глядя ей в глаза. — Еще карту.

— Пожалуйста.

На этот раз проиграла она.

— Я думала, что удача не на вашей стороне, — проворчала она.

— Так оно и есть. Только, похоже, вам везет еще меньше, — сказал Филипп с улыбкой. — Раз уж мы заговорили о любви, вы любили его?

Конечно, не было необходимости уточнять, кого он имеет в виду.

— Теперь я в этом не уверена, — ответила она искренне. — Когда я вспоминаю о прошлом, самыми яркими для меня кажутся ужасные последствия. Но я, должно быть, любила его, если совсем потеряла голову. Должно быть, я слишком высоко летала, если упала так низко.

— Если бы это могло служить оправданием. Прощением. Люди часто используют любовь, чтобы оправдать глупые или легкомысленные поступки. Черт возьми, это единственное оправдание, которым я не пользовался.

— Возможно, это могло бы мне служить оправданием. Но я не могу сказать, что знаю наверняка. Знаю только, что когда он был рядом, весь мир казался ярче и интереснее. Все, что ему нужно было сделать, — это улыбнуться, и я забывала свое собственное имя. Он был таким… пьянящим. Когда он был рядом, мое сердце билось сильнее. Я его чувствовала на расстоянии. Я была так ослеплена чувствами, что мне даже не приходило в голову спросить о намерениях. Он заставлял меня чувствовать себя такой живой…

Замолчав, Анджела тут же устыдилась того, что так много сказала и не смогла вовремя остановиться.

— А каковы на самом деле были его намерения? — спросил Филипп.

— Вам придется выиграть еще одну игру, чтобы услышать ответ, — сказала Анджела.

И он действительно выиграл и вновь задал этот вопрос.

Она ответила:

— Он гостил по соседству. Он прожил там несколько месяцев и даже не удосужился упомянуть о том, что помолвлен. Друг, у которого он гостил, тоже не знал об этом. Их семьи договорились об этом, когда он был совсем юным, и этот факт был малоизвестен. Нарушить договоренность, по крайней мере, без серьезных последствий, он не мог. Но это не помешало ему начать ухаживать за мной и дать надежду на будущее. Значит, он любил меня не так сильно, если вообще любил.

— Возможно, любил, — сказал Филипп, — но люди нашего круга… Вы сказали, он лорд?

— Да. Виконт Фрост.

— Мужчин нашего круга воспитывают так, что имя, титул, поместье, родовое гнездо ценятся превыше всего. В нас это просто вбивается, иногда в буквальном смысле слова. Мы не принадлежим себе, мы просто следующие в очереди, чтобы продолжить традицию, и мы совершенно уверены, что последними в этой очереди лучше не становиться.

— Ваш отец бил вас?

— Нет, его все это мало волновало, — сказал Филипп таким тоном, словно и его это мало волнует.

Казалось, он был полностью сконцентрирован на очередной сдаче карт. На сей раз выиграла Анджела.