Сладкое зло

Нет сил держать себя в руках.

— Крошка, как тебе наш первый поцелуй? — дрожащим голосом шепнул мне в шею.

Засмущалась. Зачем он спрашивает? Боже, так неловко.

— Ты когда-нибудь раньше целовалась? По-настоящему?

Ну нет! Только не это! Врать я не умею. По мимике, или по телесным проявлениям, это выясняется сразу.

Мне стыдно.

Я вообще никогда не целовалась. Всего один раз. Так просто, чмокнула одного парня в школе. И то сразу же убежала.

Растерянно пожимаю плечами, а сама чувствую, как мужчина будто читает мои мысли и сам же мысленно хохочет, что связался с отстоем.

Щеки по цвету как задница рака — скорей всего выдали моё смущение.

— Тогда я покажу тебе как это делают настоящие мужчины. Тот поцелуй, на ринге… просто детский лепет. А вот ЭТОТ поцелуй ты запомнишь навечно.

Я не успеваю ни сообразить, ни набрать побольше воздуха… Этот сумасшедший гризли властным рывком насаживает мой рот на свой, врывается языком в моё горло и отправляет меня в вечный полёт к звёздам!

Это невозможно!

Люди не звери. Но именно сегодня я предположила иное. То, с какой помешанностью Давид вгрызался в мои губы, стучал о мои зубы, глотал мои стоны, мои выдохи, облизывал мой язык своим… я никогда не забуду.

Я будто только что прыгнула головой вниз с Эвереста. А он… он меня подхватил. Голыми руками. У самого края земли.

— Какая ты сладкая, моя Крошечка… — шипит на ухо, облизывает ушную раковину, начинает двигаться ещё резче, ещё пошлей. В это время его руки с талии ползут вверх к майке и бессовестно ныряют под влажную от возбуждения ткань.

Горячие, настойчивый руки оставляют ожоги на коже. Он поглаживает мой пупок, затем начинает скользить ещё выше. Пока ладонями не накрывает чашечки лифчика.

Оххх!

Хочу, чтобы снял его! Снял немедленно и потрогал мои соски!

Помассировал, пощипал, полизал ареолы!

Проклятый, порочный мерзавец!

Когда уже ты, наконец, меня отымеешь?

Всё дразнишь, дразнишь и дразнишь!

А я хочу большего. Я уже созрела. Я готова впустить тебя в своё тело.

Первого. Единственного.

В своё тело. И в свою душу.

Его рот горячий, влажный, он бесстыдно меня целует, ставит свои метки, клеймит и пленит. Ключицу, шею, щёки и даже уши… Вылизывает, надкусывает, порыкивает, будто голодный пес.

А меня трясёт в смертельной лихорадке! Мурашки накатывают табунами, в голове американские горки! Резко вырываюсь из его объятий, потому что готова помереть в любую секунду от невыносимого пламени в трусиках, от мокроты, от бесконтрольного вожделения, отскакиваю на шаг назад, открываю рот чтобы умолять Давида увезти меня в более укромное место, чтобы продолжить наши игры, как вдруг…

Кто-то с силой толкает меня локтём в спину, и я лечу вперёд. Реакция Давида молниеносная. Он ловит меня за секунду до падения, с такой трепетностью, будто моё тело было вылито из хрусталя, гладит по волосам, прижимает к бурно вздымающейся груди и возвращает в исходное положение, а сам… сам мгновенно меняется в лице.

Вот чёрт!

Скулы громилы, напрягаются, глаза наливаются ненавистью! В зрачках играют бесы.

На мужественном лице появляется маска… Маска сущего Люцифера! Которая полыхает всеми огнями ада! Обычно Давида охватывает такая мимика перед началом боя. Чисто рефлекторно боец сжимает кулаки до хруста, горбится, ноги на ширине плеч, левая рука выше правой, плечи ходят ходуном… Не моргает. Задерживает дыхание…

Он всегда так делает.

Когда собирается нанести удар.

Я ничего не понимаю. Тру глаза тыльной стороной ладони, а затем вижу, как из толпы выходит какой-то прыщавый мажорчик в дорогущих шмотках с золотым «Ролексом» на запястье. Который, вероятно, чисто случайно толкнул меня локтём.

И не заметил. Не извинился.

Твою ж…

— Нет, Давид! Стооооой! — бросаюсь на встречу взбесившемуся дьяволу, но… уже слишком поздно.

— Ах ты ж пидр!!! — мощный кулак пролетает в сантиметре от моего лица и с бешеной яростью впечатывается в нос сопляку. Так, лихо, что я чувствую горячий ветер от сильного замаха на своих растрёпанных волосах.

Началось месиво. Откуда-то повыскакивали братки мажорика и сцепились с нашими братками. К черту, за каких-то пару минут бойцы перемололи пол клуба в пыльцу. По всему залу летали бутылки, стулья, столы. Давид то и делал, что прикрывал меня своей огромной спиной-стеной умудряясь ещё и в этот момент раздавать точные апперкоты, которые от одного удара отправляли противников в бесчувственный нокаут.

— Пора отдохнуть! Отсосите малыши!

Сумасшедшая зверюга! Он не мог успокоиться. Завёлся за миллисекунду! Еле-еле вытащила вышибалу из клуба, как раз в тот момент, когда внутрь Подполья ворвались люди в масках, позарез вооружённые автоматами.

Мы, всей наше дружной коголой, успели удрать в уборную и оттуда сбежали на улицу через окно.

Ну что сказать!

Было, мать их, весело!

Когда мы перелезли через окно, Давид перебросил моё желейное тело через плечо и побежал в сторону кустов. За ним, весело посмеиваясь, вместе с Кариной, смылись и остальные «ребята» из нашей шайки. Правда все они разбежались в рассыпную. Я даже не успела попрощаться с подругой.