Сладкое зло

Когда я немного пришла в себя, то увидела, что Давид пожертвовал ради меня своей любимой машиной. Если бы мужчина вовремя не среагировал, тот старенький «Вольво», выскочивший из-за угла, просто превратил бы меня в лепёшку…

— Курица драная! Тупая сука! Ты куда прёшь?? Жить надоело?! Идиоткааа! Посмотри, что ты натворила! Я тачку из-за тебя покоцал!!! — навстречу, активно размахивая кулаками, выскочил тот самый хозяин «Вольво».

У меня вся жизнь пронеслась перед глазами. На минуту я даже забыла о своих бедах и о своём подлом плане, когда Давид загородил меня собой, а сам… сам без предупреждения сделал ловкий выпад вперёд, навстречу к обидчику, и его стальной кулак, рассекая воздух, угодил пареньку точно в левый глаз.

— Как ты её назвал, дерьмо? — Давид сгрёб ушлепка с асфальта, будто тот весил не больше пёрышка, энергично встряхнул, оскалившись в распухшее лицо обидчика.

— Н-никак, н-никак… Я обознался. Сам в-виноват. Отвлёкся… Прости за тачку.

— Больше никогда не дрочи за рулём, умник. Деньги за ремонт моей малышки переведёшь на карту Сбербанка. — Поставил парня на ноги, в знак примирения шмякнул по плечу, продиктовал номер счёта, а затем обернулся ко мне. — Поехали, Крошка. — Взволнованным тоном. — Ты вся промокла.

***

Давид быстро затолкал меня в машину, пристегнул ремнём безопасности и закутал в свою куртку, которая была пропитана любимым запахом. Запахом табака, мяты, грубой мужской силы…

В этом инциденте была виновата только я. Потому что вышла на дорогу в неположенном месте. А Давид подрезал того парня, защищая меня своей машиной от удара. И как он только успел? Вовремя среагировал.

Дождь скоро закончился, но тучи не сеялись. Лишь тогда, когда мы выехали на скоростную трассу, решив немного прокатиться и развеется, на несколько минут нам удалось полюбоваться радугой.

Совсем скоро я пойму, что этот вечер… мы провели вместе в последний раз. И этой радугой, этим майским дождём, молодыми деревьями, усыпанными зелёной листвой… мы с любимым наслаждались в последний раз.

Ехали молча. Он дал мне немного времени, чтобы успокоиться, прежде, чем начал бы заваливать вопросами. Но кажется, он подумал, что я просто поругалась с мамой.

Радуга исчезла. Тучи снова сгустились над городом. А через десять минут ударила очередная холодная порция ливня. Так мы прокатались практически до самой темноты. А потом я всё-таки излила ему все свои чувства, всю свою душу, по поводу наших отношений с мамой, лёжа на тёплой груди моего первого и единственного мужчины, в машине, посреди леса, в который мы случайно заехали.

Но я не смогла рассказать о самом главном.

Не хватило смелости.

И я рыдала! Рыдала до тех пор, пока у меня в глазах не полопались сосуды.

А он в ответ гладил мои волосы, целовал дрожащие руки, ладонями растирал солёные ручьи на щеках… И наверно думал, что я так убивалась из-за своих гребенных отношений с матерью.

Но нет же.

Я рыдала из-за него.

Просто потому, что боялась признаться, что знаю, какой он лжец! Какой негодяй и преступник! И… возможно убийца.

А если он просто возьмёт и сломает мне шею?

Зная его, вспыльчивого, хладнокровного зверя, думаю, так оно и будет.

Никто и никогда не узнает насколько сильно мне было плохо. Настолько грустно, паршиво, херово! Я ощущала себя самой что ни на есть сукой! Дрянью и тварью.

Вопреки всему… мне пришлось встать перед Виктором на колени.

Но лишь для того, чтобы вымолить помилование для любимого.

***

Я не могла смотреть ему в глаза. Меня раздирала совесть. Сейчас я чувствовала себя так, словно только что убила человека. Чисто гипотетически… Да! Я это сделала…

Внутри меня сражались два демона. Один утверждал, что Давид должен сесть за решётку, по всем законам, а другой… другой вопил, что я не могу с ним так поступить. Нужно всё рассказать.

Я должна была следовать здравой логике! Должна была его разлюбить!

Бандита, преступника, вора!

Но я не могу…

До сих пор не верю, что он способен на такое.

Он ведь детей на руках носил, автографы им раздавал, угощал шоколадками. И, к тому же, часто помогал деньгами бездомным. Давид занимался благотворительностью. Иногда мы с ним приезжали в кафе, делали большой заказ на тридцать-пятьдесят порций и потом развозили еду по местным подворотням.

В те минуты меня буквально распирало от чувства гордости. За своего парня.

Страшный монстр… с нежным сердцем. Боец помогал беспризорникам по простой причине — он сам когда-то был одним из них.

На драки — да. Он был способен! Но на убийство… это ведь гнусная ложь!

Оправдывала я себя.

А может быть, помогая обездоленным, чемпион постом хотел покрасоваться передо мной? Что, если его действия — лишь жалкий спектакль.

Я в край запуталась.

***

— Ты сегодня такая странная… — Давид нырнул под одеяло, бережно обернул вокруг моей талии свои богатырские ручища, притянул к себе.

Тело к телу.

Сердце к сердцу.

В этот момент я вздрогнула, когда вдруг представила, как он, этими же руками, безжалостно вспорол горло многодетному отцу во время варварского набега на ювелирный магазин.