Сладкое зло

Я заранее подготовил для него шутку о барабанщике, учитывая, что он всегда любил засыпать меня чем-то в этом роде. После того, как я выложил свой перл, Джей захохотал от всего сердца - в точности, как я и думал.

Мы снова переключили внимание на девушек, и я увидел, что цвета Минни успокоились.

- Это моя подруга - Вероника, - произнесла Анна, повысив голос. - А это - Кайден.

- О, я о тебе столько слышала, - заявила Вероника, широко улыбаясь знающей улыбкой. Девочки и их разговоры. Потрясающе. Не было ничего более увлекательного, чем слушать их болтовню. За закрытыми дверями они не оставляли от парней камня на камне. Что-то мне подсказывало, что эти девчонки в плане разговоров были даже жестче других.

Я взглянул на Анну. Мне совсем не нравилась зеленая краска. Она закрывала все ее веснушки. И что это такое у нее на кончике носа? Только Анна могла бы пытаться сделать себя менее привлекательной.

- Милая бородавка, - бросил я, после чего смахнул эту выпуклую штуковину с носа Анны, даже не коснувшись ее кожи. Она ахнула, а двое ее друзей рассмеялись.

- Я говорила тебе, это глупо! - злорадствовала Вероника.

Я наблюдал, как Анна терла пальцем нос, чтобы сгладить краску. В процессе она восхитительно скосила глаза, и я с трудом подавил улыбку.

Мы посмотрели друг на друга. Я привык чувствовать себя неуютно под ее взглядом, потому что всегда ощущал себя уязвимым. Теперь же я приветствовал это чувство - пусть даже на одно короткое мгновение.

Она снова скрестила руки, кивнув в мою сторону:

- Твои волосы заметно выросли.

- Как и твой зад, - вырвалось у меня, не слишком обдуманно.

Вот черт. Что могло на меня найти такого, чтобы я ляпнул девушке комплимент по поводу увеличения ее форм? Друзья Анны согнулись пополам от хохота, и не было в мире достаточного количества краски, которое смогло бы скрыть потрясение на ее лице.

- Приятель, тебе, похоже, может сойти с рук всё, что угодно, - объявил Джей.

- Я имел в виду это как комплимент, - честно сказал я. Проклятье. Почему рядом с Анной я всегда превращался в такую сволочь?

Вероника все еще смеялась, когда схватила Джея за руку и повела его прочь. Тот бросил через плечо предостерегающий взгляд, чем вызвал у меня еще большее уважение. Особенно сейчас, когда я знал наверняка, что он не имел на Анну совершенно никаких видов.

Я тряхнул головой, чтобы убрать с глаз волосы, пока Анна переминалась, кусая губу и разглядывая траву.

Скажи что-нибудь, кретин.

Я понятия не имел, что сказать. Следовало ли мне извиниться за низкопробный комплимент? Нет, лучше не заострять на этом внимание. Я не должен был даже думать о ее потрясающем заде.

- Мой отец дал мне мобильник, - сообщила она своим сладким голоском, снова поднимая глаза. Зеленая краска и ночное небо оттеняли ее карие глаза так, что они казались еще темнее.

Я достал телефон из кармана и стряхнул с него шерсть. Когда я вскинул брови, она начала диктовать свой номер, но дебильный костюм и мои трясущиеся руки никак не могли скооперироваться. Не спрашивая, она забрала у меня телефон и начала вводить свой номер. Этот небольшой акт фамильярности - как будто она имела полное право прикасаться к моим вещам - вызвал во мне странные волнующие ощущения. Мне захотелось перекинуть Анну через плечо и унести ее далеко в лес, чтобы там предъявить на нее все свои права, как пещерный человек, каковым меня часто называл мой отец.

Ладно. Она снова смотрела прямо на меня.

- Как продвигаются дела с твоим отцом и тренировкой? - спросил я.

- Неплохо, я думаю, - ответила она тихо, скрестив руки. - Теперь я знаю свои пределы относительно алкоголя, и всё такое.

Я пытался представить Анну пьющей. Становилась ли она под градусом глупой или грустной?.. Я очень надеялся, что никогда не узнаю точно.

- Теперь я понимаю, что ты имел в виду, говоря об опасности... быть вместе, - она шагнула ближе, и я перестал дышать. - Тогда я не понимала, Кай, но сейчас я знаю.

И снова этот взгляд – тот, что лишал меня всех сил и заставлял желать сделать все, что она только захочет. Я отвернулся к сцене, где начала играть музыка, пытаясь восстановить самообладание, но она продолжала говорить.

- Я знаю, видеть друг друга - очень большой риск, но мы можем говорить по телефону, когда твоего отца нет поблизости. Если хочешь.

Если захочу.Она не догадывалась, как сильно я хотел. Но я не мог иметь от нее даже такой маленькой части. Я не был мазохистом.

Или все или ничего. Только вот "все" обеспечило бы нам обоим безоговорочную смерть.

- Это не очень хорошая идея, - произнёс я.

Даже сейчас, когда мы стояли здесь вместе, я ни разу не обеспокоился по поводу шепчущих демонов. Она снова и снова лишала меня элементарной осторожности, превращая в первосортного идиота.

Я отвернулся от сцены по направлению громких криков толпы позади нас, но – пусть все провалится - совершенно не мог сосредоточиться, чтобы понять, что происходило.

- Я постоянно думаю о нашей поездке, - прошептала она. - Ты когда-нибудь думаешь об этом?

Каждый день.

- Иногда, - я смотрел куда угодно, но только не на неё.