Сладостная горечь

Венеция молчала. В последние недели Майк постоянно твердил о каких-то «стариках» и «старушках». Но это еще ничего не значило. Фактически у него никогда не было настоящих друзей, хотя в своей жизни он сталкивался с огромным количеством людей. И он находил такую жизнь вполне удовлетворительной. Венеция однажды открыто обвинила мужа в том, что тот заводит друзей только из числа «полезных». Он, тем не менее, продолжал рассказывать о «старушке-Монике», а женщин такого типа Венеция в прошлом старательно избегала. Ей нравились остроумные и занимательные женщины, вроде Барбары Кин, которые работали и имели цель в жизни. А Моника относилась к тем, кто не имеет перед собой никакой цели и всю жизнь проводит в погоне за мужчинами. Майк подтвердил с ухмылкой на губах, что она жила с двумя мужчинами после смерти мужа, а сейчас начинает новую интрижку. Выходить замуж она не торопится, так как деньги у нее есть, а с браком подоходные налоги резко возрастают, что, разумеется, ее не устраивает.

– Нет, – беззаботно закончил Майк, – что-то есть во всех этих разговорах про житье в грехе. Я удивлен, что джентльмены от церкви, которые управляют нами, ввели такой драконовский налог на священный институт брака.

Венеция отстранилась от мужа. Она с улыбкой взглянула на него, ее сердце быстро забилось, а щеки зарделись.

– Твоя знакомая, Моника, по-видимому, забавная женщина, дорогой, если такие, как она, забавляют тебя.

– Еще как забавляют, – расхохотался Майк. – Жаль, что ты не познакомилась с ней до ее отъезда на Бермуды.

– Несомненно, она очень богатая, если может себе позволить в отличие от нас отправиться под Новый год на Сент-Мориц.

– О, моя сладкая, разве мы вдвоем не наскребем денег?

– Ты не считаешь, что неплохо сначала оплатить кое-какие твои счета, дорогой?

Майк хотел было упрекнуть жену в том, что она любит читать нотации, а это отдает занудством, но сдержался, понимая, что она абсолютно права. Привыкший к полной свободе передвижения и к получению всего того, что он хотел от жизни, ему, по его собственным словам, приходилось прибегать к различным «хитростям». Нет, так легко он не покорится своевольной супруге. Венеция, конечно, всегда вела упорядоченный образ жизни. Он все прекрасно понимает и даже восхищается ею, но лишать себя удовольствий он никому не позволит.

И Майк пустился в пространные объяснения того, как хорошо они проведут время на Сент-Мориц в обществе Моники Теллевер. Организовывая такое дело, Моника постарается собрать весь цвет, всех тех, кто помешан на лыжах, и почему бы Венеции не попробовать свои силы в спорте?

– Я поеду только при одном условии, Майк – пустилась в атаку она, – если мы берем с собой Мейбл. Почти все летние каникулы она провела с бабушкой, и я хочу, чтобы на Рождество она была со мной.

Молчание. На каменном лице медленно ожили веселые глаза, и он сказал:

– Я не думаю, что это хорошая идея. Для такого рода компаний она еще очень молода.

– Какого рода?

– Ты знаешь, что я имею в виду. Там будет Моника со своим новым хахалем, и в письме она говорит, что с ней отправится ее кузен, Робин Гантер, и…

– Ты говоришь о майоре Робине Гантере, который только что развелся с женой и женился на кинозвезде из Голливуда Вики Дорн?

– Да, – кивнул головой Майк, – он самый. Между прочим, служит в Гренадерском гвардейском полку.

– Ты же говорил, что он «служил». Майк поднял брови и ответил:

– О, кое-кто из узколобых собирается его отчислить оттуда.

– Майк, – раздельно спросила Венеция, – по-твоему, это узколобость – презирать того, кто оставляет чудесную жену – а я, кстати, знаю ее, такие встречаются на миллион одна – с тремя маленькими детьми в тот момент, когда они больше всего в нем нуждаются? К тому же, сыновьями.

И все ради пустышки, Вики Дорн, у которой ничего нет, кроме роскошной пары ног!

– Дорогая, – нахмурился Майк, – ты устанавливаешь прямо какие-то монастырские правила поведения.

Эмоции, долго сдерживаемые Венецией, наконец, выплеснулись наружу:

– Не издевайся над этим, Майк. Мы просто говорим на разных языках. Я привыкла общаться с людьми совершенно другого сорта. Ты можешь любить тех, кто постоянно меняет жен и мужей, никогда не платит по счетам и считает это за доблесть. Но я не такая, как они. И не собираюсь меняться.

Она заметила, как краска прилила к его лицу, и поняла, что муж не на шутку разгневан. Ну и пусть! Тем же решительным тоном она продолжала:

– Ты совершенно прав, говоря, что Мейбл не место среди этого сброда. Таким образом, я забираю назад свое предложение. Пожалуйста, не протестуй. Я тоже отказываюсь от этой компании.

– Понятно, – мрачно произнес Майк. – Стало быть, если мои старые друзья недостаточно хороши для тебя и твоей дочери, я лишаюсь удовольствия покататься с ними на лыжах.

– Не будь смешным! – воскликнула Венеция. – Никакие они тебе не друзья, и ты сам прекрасно знаешь это.

– Моя дорогая Венеция, позволь мне самому решать. Когда я женился на тебе, я не предполагал… я не хочу, чтобы моя жена диктовала мне, с кем я должен знаться, а с кем – нет, или куда я могу ехать, а куда не могу.