Сламона

— В Теварце тоже течет людская кровь! Но он никогда…

— Ха-ха-ха-ха! — Конрад разразился таким хохотом, что вздрогнул не только Дэви, но и сторожевой паук возле кресла колдуна. — Ну, ты даешь, крестничек! Если ты думаешь, что Теварец никогда никого не предавал, значит, ты еще тупее своего меча! Но я-то хорошо знаю этого поганца — таких, как ты, он еще в детстве десятками лопал за завтраком, за обедом и ужином! А с тобой он возится только для того, чтобы ты убрал хобо от его порога. Стоит ему вырваться из маяка, и ты будешь нужен ему, как галстук моим паукам…

— Не слушай его, Дэви, он врет!..

Крик Рона оборвался стоном.

Дэви резко обернулся — и увидел, что с челюстей паука каплет дымящийся яд, проедая дыры в ковбойке заморока, прожигая красные дорожки на его шее, тонкими струйками стекая ему за воротник…

— Что, крестничек, теперь ты видишь, что такое настоящая сила?.. — заходясь хихиканьем, вопросил колдун Конрад.

Больше он ничего не успел сказать: Дэви вскочил на ноги с мечом в руке. Волшебный меч или обычный, острый или тупой — теперь это было уже неважно. Если бы пальцы Дэви не нащупали крученого эфеса, он бросился бы на врагов с голыми руками.

Блеклый клинок в широком размахе сорвал с потолка паутину и развалил надвое крестоносца, истекающего ядовитой слюной. Обе половинки шлепнулись на пол у ног Рона и в предсмертных судорогах засучили полосатыми лапами, клинок ударился об пол с тупым деревянным стуком. Да, магия покинула этот меч, но даже в Немой Горе чистейшая ненависть не утратила силы!

Сползая по стене, судорожно срывая с себя пропитанную ядом ковбойку, Рон взвизгнул:

— Дэви, сзади!..

Дэви развернулся и поймал на меч второго паука, вогнав клинок в самый центр креста и едва увернувшись от клацающих челюстей… Меч был тупым, силы ста берберийских львов у Дэви больше не было, но его ненависть была сильнее всех на свете тигров и львов!

— Как ты, Рон?! — крикнул Дэви, высвобождая меч.

Паук с распоротым брюхом все еще пытался цапнуть его, заливая пол черной вонючей кровью, и у Дэви не было времени даже на то, чтобы оглянуться.

— Ничего… Жив… — услышал он стонущий ответ, яростным ударом прикончил недобитого крестоносца, перепрыгнул через труп — и двинулся к колдуну Конраду.

Колдун застыл в кресле, тараща на Дэви безумные глаза. Он тряс отвисшей нижней челюстью, сжимал и разжимал скрюченные пальцы и был в сто раз отвратительнее любого паука.

— Вот она, твоя хваленая сила, колдун! — крикнул Дэви, пинком швырнув к его ногам отрубленную паучью лапу. — Пусть поможет она тебе в Час Возмездия и Справедивости!

Конрад завыл так, что Дэви на секунду сбился с шага…

Но его ненависть точно знала, что делать — тупой меч воткнулся в фиолетово-звездный балахон над красным камнем и прервал истошный вой на самой высокой ноте.

Дэви выдернул меч, и колдун завалился на бок, повиснув на подлокотнике кресла. Его шутовской колпак слетел с ушастой лысой головы и покатился по паутинному ковру…

Странно!

Дэви был уверен, что кровь Конрада окажется такой же черной, густой и вонючей, как кровь его пауков, но она оказалась самой обыкновенной, человеческой — жидкой и красной.

— Слабость каждого заключена в его силе! — пробормотал Дэви, с отвращением вытирая клинок о рукав мертвого колдуна. — Да, Теварец был прав! Так чьи же законы сильнее, жалкий ублюдок?

Он привычно бросил меч в петлю за левым плечом и сорвал с шеи Конрада цепочку с Кровавым Кристаллом.

— Передай от меня привет Черной Королеве, когда встретишь ее в Царстве Духов и Теней!

— Дэви… Сматываемся отсюда…

Дэви сунул камень в карман и в два прыжка очутился рядом с Роном.

— Как ты? — воскликнул он, падая перед замороком на одно колено.

Рон растирал багровые пятна, оставленные паучьим ядом на шее и груди; его заметно трясло, но он попытался улыбнуться.

— Это б-было з-здорово… старик, —   запинаясь, проговорил он. — Вот бы п-посмотреть на это в п-повторе… Жаль только, что в Немой Горе было не два паука, а г-гораздо больше…

— Ничего, мы выберемся, — заверил Дэви. — Два или сто — все равно выберемся! Ты сможешь идти?

* * *

Коридор, затянутый паутиной, все круче уходил вверх. Паутина оплетала стены и потолок так густо, что сквозь нее еле пробивался жидкий свет древесины из дриадового леса: это светились души убитых вместе с деревьями дриад. Паутина то и дело хватала Рона и Дэви за ноги, иногда Дэви приходилось раздвигать плечом липкие сети, чтобы пробраться вперед.