Сластена

Я уснула под треск клавиш за дверью и проснулась только через три часа. В воскресенье мы почти не вспоминали Монти Холла. Пока Том работал, я приготовила на обед жареное мясо с картошкой. Может быть, сказывалось похмелье, но я с особенной грустью думала о возвращении на Сент-Огастин-роуд, в свою комнату-одиночку, о том, как включу электрический камин с одной трубкой, буду мыть голову в раковине и гладить юбку перед работой.

В ранних сумерках Том проводил меня на вокзал. Мы обнялись на платформе, я чуть не плакала, но виду не подала, и, наверное, он ничего не заметил.

16

Через три дня пришел по почте его рассказ. К первой странице была пришпилена открытка с Западным пирсом, и на обороте: «Правильно я понял?»

Я прочла «Вероятную измену» в ледяной кухне, за кружкой чая, перед уходом на работу. Терри Крот — лондонский архитектор, бездетный брак его постепенно разрушается из-за постоянных измен его жены Салли. Жена не работает, за детьми ухаживать не надо, домашним хозяйством занимается служанка, и она «посвятила себя беспрестанным и безоглядным адюльтерам». Кроме того, Салли каждый день прилежно курит марихуану и перед обедом употребляет хорошую порцию виски. Терри между тем трудится семьдесят часов в неделю, проектируя квартиры в дешевом многоэтажном муниципальном доме, который лет через пятнадцать будет, скорее всего, снесен. Салли вступает в сношения с почти незнакомыми мужчинами. «Ее отговорки и объяснения были оскорбительно прозрачны, но он никогда не мог их опровергнуть. У него не было на это времени». Но однажды совещание на строительном участке отменяется, и архитектор решает потратить свободные часы на слежку за женой. «Снедаемый ревностью и печалью, он желал увидеть ее с мужчиной, чтобы дать пищу своему отчаянию и укрепиться в решимости оставить ее». Она сказала ему, что проведет день у своей тетки в Сент-Олбансе. Вместо этого она отправляется на вокзал Виктория, и Терри следует за ней. Она садится в брайтонский поезд, он — тоже, на два вагона сзади. Он идет за ней по городу, через проспект Стейн, по улочкам Кемп-тауна и приходит к маленькой гостинице на Аппер-Рок-гарденс. С тротуара он видит ее в вестибюле с мужчиной, к счастью, думает Терри, довольно щуплым. Он видит, как парочка берет ключ у портье и поднимается по узкой лестнице. Терри входит в гостиницу, портье не замечает его или не обращает внимания, и он поднимается по лестнице следом. Он слышит, как открылась и закрылась дверь на четвертом этаже. Поднимается на площадку. Перед ним всего три номера: 401, 402, 403-й. План его — дождаться, когда они лягут в постель; тогда он вышибет ногой дверь, устыдит жену, а этому тщедушному врежет по морде.

Но он не знает, в каком они номере.

Он тихо стоит на площадке и ждет звуков. «Он жаждал их услышать — стон, вскрик, пружинный скрип — все годилось. Но ничего не было». Проходят минуты, он должен что-то решить. Он решает вломиться в номер 401-й, потому что дверь ближе всех. Все двери на вид — хлипкие, он знает, что хорошего пинка будет достаточно. Он отступает, чтобы разбежаться, но в это время открывается дверь номера 403-го и выходит индийская пара, неся малыша с заячьей губой. Они проходят мимо него с робкой улыбкой и спускаются.

Они ушли, и Терри в замешательстве. Здесь в рассказе напряжение нарастает, близится кульминация. Архитектор и любитель математики, он накоротке с числами. Он торопливо просчитывает варианты. Изначально был один шанс из трех, что жена в номере 401-м. То есть до сих пор было два шанса из трех, что она либо в 402-м, либо в 403-м. Теперь ясно, что 403-й пуст. Значит, два шанса из трех, что она в 402-м номере. «Только дурак будет держаться первоначального выбора, потому что законы вероятности неумолимо верны». Он разбегается, прыгает, дверь 402 с треском распахивается, и вот она, парочка, — голые в постели, только что приступили к делу. Он закатывает мужчине «увесистую оплеуху, бросает на жену взгляд, исполненный холодного презрения», и уезжает в Лондон, чтобы начать бракоразводный процесс.

Всю среду я разбирала и подшивала документы, касавшиеся некоего Джо Кахилла из Временной ИРА, его связи с полковником Каддафи и транспорта с оружием из Ливии, который отследила МИ-6 и перехватил ирландский флот перед Уотерфордом в конце марта. Кахилл находился на борту и ни о чем не подозревал, пока не почувствовал приставленного к затылку дула. Насколько я поняла из приложенных газетных вырезок, наши были не в курсе и досадовали. «Такая ошибка, — говорилось в одном гневном меморандуме, — не должна повториться». В целом интересно, до какой-то степени. Но я не знала, что меня занимает больше — славное судно «Клодия» или соображения моего возлюбленного. Больше того, я беспокоилась, нервничала. Как только выдавалась свободная минута, я возвращалась мыслями к дверям на четвертом этаже брайтонской гостиницы.