Слава

– Конечно. Но деньги не должны залеживаться. Вспомните хотя бы прошлый год. Бейкер поднимает палец в Бундесбанке, Рейган убирает пару буровых установок из Залива – и готово! Почти семьсот миллиардов долларов как корова языком слизнула. Вот в чем опасность компьютерной торговли – это демон зеленого экрана.

– Ладно. Попробуем узнать, откуда деньги приходят.

– Отовсюду. Правду говоря, имеется несколько вкладчиков.

– Сколько?

– В последний раз, когда я смотрел, было пятьдесят.

– Ото!

Стейнер улыбнулся и перевернул газетную страницу.

– Я так и предполагал, что на вас это произведет впечатление.

– И все крупные?

– Все.

– И зачем, черт возьми, это нужно?

– Фонд называется «Нимрод». – Стейнер сделал паузу. – Чтобы вы лучше поняли его предназначение, скажу, что это военный фонд.

Эдвард почувствовал, как струйки пота текут у него по шее, по груди, по спине. Он боялся переменить позу, чтобы не нарушить ритм обмена репликами со Стейнером.

– Для ведения какой войны? – спросил он.

– Вы слишком торопитесь. – Стейнер сложил газету.

– Скажите хотя бы это.

– Нет, – ответил Стейнер. – Не у одного только Олли Норта есть интересы в Центральной Америке. И не один он собирает средства.

– Значит, Никарагуа?

Стейнер покачал головой:

– Мне надо идти.

– Давайте встретимся еще раз.

– Стоило бы.

– Здесь?

– Почему бы и нет? – Стейнер встал. – Мне здесь нравится.

Я люблю бродить по залам музея.

– Почитатель искусства, – сказал Эдвард. – Так когда?

– Я позвоню вам и сообщу. Посидите здесь еще минут десять, хорошо? – Он оставил газету на скамье, чтобы занять Эдварда. – Я не отношусь к почитателям искусства. Я люблю оценивать картины. Подсчитывать все эти чертовы деньги.

* * *

– Я приеду к тебе, – сказал Эдвард. – И не один. Когда он приехал, Дикон и Лаура стояли рядом за кухонным столом и делали гамбургеры. Они были похожи на играющих в конструктор детей. Согласно договоренности Эдвард воспользовался своим ключом, и когда он вошел в кухню, они оторвались от работы и улыбнулись ему. Но улыбки тут же сбежали сих лиц – Эдвард ничего не сказал заранее о человеке, которого приведет с собой.

Питер Данциг вызывал удивление у большинства людей. Его рождение было сюрпризом даже для его собственной матери. Природа наградила его красивым, почти женским лицом: правильный овал с гладкой безупречной кожей, прямым носом, нежным, хотя, может быть, и слишком полным ртом – и копной блестящих светлых волос, откинутых назад с высокого лба. Однако удивительнее всего были его глаза: темно-фиолетовые зрачки и длинные загнутые ресницы производили потрясающее впечатление. Женщины влюблялись бы в Питера за одни только глаза, если бы Господь не решил восстановить нарушенный баланс и компенсировать красоту лица остановкой роста в семилетнем возрасте. Питер возвышался над полом едва ли больше, чем на метр. Когда Эдвард представил его хозяевам, Питер подошел, семеня маленькими, слегка искривленными ножками, и приподнялся на цыпочки для рукопожатия.

– Время от времени Питер выступает в качестве советника в моей компании. Кроме того, он хороший друг.

– Вы консультант по бизнесу? – спросил Дикон.

Данциг отрицательно покачал головой.

– Я экономист. Точнее, профессор экономики. Собственно говоря, я ее преподаю, и случается, людям далеко не студенческого возраста. – Он говорил мягким тенором.

Дикон налил всем выпить, наполнил свой стакан апельсиновым соком с содовой и направился к паре широких кушеток, стоявших у окна. Данциг чувствовал себя как дома. Он взобрался на большие подушки и уселся на краешке, нога на ногу.

– Вы виделись со Стейнером? – спросил Дикон.

Хендерсон рассказал все, что узнал от Стейнера.

– Я уже поставил в известность Питера по дороге сюда. Надеюсь, вы не против?

Дикон кивком выразил согласие.

– Стейнер не захотел рассказать, как узнал обо мне? И о Лауре?

– Нет. Я думаю, от Бакстона.

– Но мне кажется, не только.

– От Фила Мэйхью? – спросила Лаура.

Дикон снова кивнул.

– Косвенно. Д'Арбле работал в специальном отделе, но, кроме того, он был завербован службой безопасности.

– Как? Тот самый Д'Арбле? – усомнился Данциг.

– Представьте себе, он был шпионом.

– Понимаю. Они есть у каждого уважающего себя правительства.

– Что вы узнали от Стейнера? – снова спросил Дикон.

Эдвард Хендерсон отпил пива, поставил стакан и наклонился вперед.

– В общем, здесь действует картель, это точно. Пятьдесят инвесторов или больше. То, что Бакстон рассказал вам о своем банке, скорее всего относится и к остальным: огромные суммы денег, происхождение которых невозможно установить, вносятся как особые вклады на счет фонда «Нимрод». Стейнер назвал его военной казной.

– Что вы подразумеваете под остальными? – уточнила Лаура. – Другие банки?

– Банки, компании, частные лица в той или иной форме. Очевидно, фонд обеспечивает оборотный капитал для некоего совместного предприятия.

– Управляемого Чедвиком, – подсказал Дикон.

– Да, наверное.

– Отсюда следует, что именно он придумал эту схему.

– Вполне вероятно.

– Расскажите мне о нем.

Хендерсон поморщился.