Слава

– И да, и нет, – ответил ей Данциг. – Если он управляет фондом «Нимрод» и в результате остался недовольным, даже обиженным, что, как мы знаем, имело место в данном случае... – Он пожал плечами.

Лаура покачала головой.

– То он начал потихоньку обворовывать счет, – закончил за Данцига Хендерсон. – Немного отсюда, немного оттуда. На черный день, который сейчас, несмотря на ярко светящее солнце, наступил для Стейнера.

– Тогда зачем ему нужна работа? – спросила Лаура.

– Как зачем? – Данциг посмотрел на нее поверх ободка стакана. – Жадность и страх – два фактора, определяющие жизнь в корпорации. Жадность делает вас богатым, страх помогает сохранить богатство и обеспечивает безопасность. В финансовом мире не очень жалуют Иуд. Работа ему нужна как прикрытие.

* * *

Когда Стейнер позвонил снова, это было первое, о чем он заговорил.

– Мне нужны гарантии, – сказал он. – Я сейчас в затруднительном положении.

– Что именно вам нужно? – Хендерсон уже был в постели, когда раздался звонок. Телефонный провод тянулся через голову спящей жены, которая привыкла не просыпаться от поздних звонков.

– Я хочу видеть черновик приказа о назначении меня членом правления компании «Хендерсон, Грей». Я хочу, чтобы он был отпечатан и датирован днем нашей следующей встречи.

– Это когда?

– Завтра.

– А вы, часом, не ошиблись? Может быть, вы хотели сказать «сегодня», но чуть позже?

– Я сказал – завтра.

– Не много же времени вы мне даете.

– Вполне достаточно.

– Что еще?

– Немедленный отпуск сроком на месяц.

– Наверное, отдыхать будете не в Америке? – предположил Хендерсон.

– Вы угадали.

– Послушайте, Стейнер. Вы себе представляете, сколько дерьма поднимется из-за этого? – Хендерсону внезапно стало не по себе.

– Теперь уже поздно отступать, коллега.

– Я и не собирался. – Хендерсон взглянул на свою жену. Она раскинулась во сне, ее рот был приоткрыт, на лоб упала прядь темно-коричневых волос. – Но я предпочитал бы быть готовым к этому, как и вы.

– Я вас достаточно подготовил.

– Правительство? – Это слово слетело с языка Хендерсона, будто остальную часть фразы он проглотил.

– Что вы сказали?

– Я спросил, в курсе ли правительство?

Наступило недолгое молчание, потом раздался понимающий смешок.

– Н-нда... Можете рассчитывать на контакты с довольно важными лицами из федеральных органов. – Снова молчание. – Ну, если не прямо, так косвенно.

– Что вы имеете в виду?

– Это значит, что там осведомлены о некоторых аспектах нашей деятельности, но не собираются признаваться в этом открыто.

– Я спросил вас об этом, потому что британская МИ-5 более чем вероятно...

– А ну вас к дьяволу! – Стейнер резко оборвал разговор. – Я не собираюсь распространяться обо всех этих подробностях по треклятому телефону.

– Ладно, ладно... – Голос Хендерсона звучал примирительно. – С приказом все будет в порядке. Но я хочу знать то, о чем вы мне еще не сказали. Хотя, возможно, вы не знаете этого сами.

– Не волнуйтесь, – ответил Стейнер, – я знаю, где собака зарыта. Вы имеете дело с парнем, который закапывал ее сам.

* * *

Утром Хендерсон позвонил Дикону.

– Сегодня я встречаюсь со Стейнером, – сказал он. – Это может стать нашим последним шансом сторговаться.

– Во сколько?

– В полдень. Приходите ко мне в офис где-то в половине второго. Я попрошу кого-нибудь позвонить Питеру Данцигу.

Лаура пододвинулась к телефону, чтобы слышать разговор. Дикон сказал:

– Спросите его, кто убил Кэйт Лоример.

– Я уже спрашивал.

– Спросите еще раз.

– Хорошо. У меня к нему еще много вопросов. Постараюсь узнать все, что смогу.

Лаура слегка наклонила голову и взяла у Дикона трубку.

– Мне кое-что нужно, Эдвард. Думаю, что это важно. Хендерсон выслушал ее.

– Я попытаюсь, – пообещал он.

* * *

Новая постановка той же пьесы. Сегодня не было ни школьников, ни молодой пары в майках, зато появилась группа японских туристов, которые быстро обежали сад скульптур и только потом ушли внутрь; женщина в ситцевом платье медленно обходила сад, время от времени заглядывая в каталог. Стейнер, как и в первый раз, выбрал себе роль человека, занятого чтением «Тайме». Эдвард Хендерсон и он сели на скамью в тех же позах.

– Это последняя встреча, – предупредил Стейнер.

– Хорошо. Тогда давайте убедимся, что мы оба получим то, чего хотим. – Хендерсон достал листок сероватой бумаги. Текст приказа состоял из двух коротких абзацев – около шестидесяти слов; стиль сдержанный, официальный, по стандартной форме. – Вы управляете фондом «Нимрод»?

– Да.

– Где находятся деньги?

Девушка в ситцевом платье подошла слишком близко и могла их услышать. Стейнер замолчал, переводя взгляд с девушки на развернутую газету и обратно. Она нашла в каталоге Майлоля, прочитала короткое описание и с полминуты осматривала эту скульптуру. Наконец она вернулась на террасу и прошла сквозь стеклянные двери внутрь музея.

– Во Флориде, – сказал Стейнер.

– А сколько денег во Флориде было раньше?

–Что вы хотите сказать?

– Сколько вы взяли себе?

– А почему вы думаете, что я себе что-то взял?

Хендерсон знал, что его догадка была верной больше чем на пятьдесят процентов. Он уверенно сказал: