Слава Богу! Они все снова мертвы!

— Ваши слова разумны. Мои условия. Общее командование караванов возьмет на себя барон Унгерн, как человек пользующийся общим доверием. Второе. Вы рассказываете нам всю имеющуюся у вас информацию о Джа-ламе. И вообще, я считаю, что наш союз должен быть построен на полном доверии друг к другу. Я в свою очередь тоже готов с вами поделиться имеющейся у меня информацией. Но ни с кем иным, кроме вашего и моего ближайшего окружения полученной от меня информацией вы делиться не должны. Это может быть для нас всех смертельно опасно. Я гарантирую вам, что после того, как Джа-лама будет нами отыскан, у вас будет возможность с ним общаться и решать общие вопросы.

Михаил Олегович ответил:

— Господин профессор! Я полностью согласен с тем, что союзы следует заключать только на условиях полного доверия. Я вам доверяю. Хотя я знаю, что вы сотрудничаете с германской разведкой, и что здесь расположена бригада штурмовиков. Я это всё прекрасно знаю, но я при этом считаю, что мы сейчас можем найти возможность для заключения взаимовыгодного союза. Не время нам сейчас делиться между собой, господин Хаусхофер. Я не враг не вам, ни тем более Германии. И еще. Я немного наслышан о вас и о ваших научных взглядах. Признаюсь. Они мне во многом импонируют. Я надеюсь, что мы с вами сумеем найти общий язык, уважаемый профессор. Вот моя рука!

И тут два мужчины встали и пожали друг другу руки.

* * *

И утром следующего дня мы на шести подводах отправились в поход. Я с Велимиром ехал на второй подводе. Спереди и сзади на подводах ехали молчаливые крепкие, как на побор, парни. Караван двигался быстро, и мы прошли большое расстояние до наступления темноты. К этому моменту мы подошли к месту, где были видны следы сожжённых телег, и нам стало понятно, что именно здесь погиб тот самый караван, о котором мы были наслышаны. Останавливаться на ночлег в этом месте вовсе не хотелось, но темнота стремительно стала сгущаться, и в таких условиях продолжать поход было невозможно. Пришлось сделать остановку. Воины разбрелись по степи и стали собирать дрова для костра. В этом месте росли карликовые деревья, и поэтому дров для костра было в изобилии. Огонь был зажжен, и стала готовиться пища. Затем состоялся ужин.

Я долго боролся с искушением уснуть. Но вскоре стал засыпать. Но тут же был разбужен, потому что Татьяна спрыгнула с подводы и тихо сказала:

— Не спать! Бандиты рядом. Они крадутся к нам, они уже практически в нескольких сотнях метрах от нас. Посмотрите на запад, они подбираются к нам ползком.

И тут она указала рукой место, где по её мнению находились разбойники. Один из штурмовиков взял в руки карабин и направил его туда, куда ему указала Татьяна. Прицелившись, воин выстрелил. Из темноты раздался крик смертельно раненого человека. Наш отряд быстро занял круговую оборону и стали ждать приближения врага. Тут Татьяна вновь показала рукой штурмовику, куда ему следует выстрелить. Тот выстрелил в темноту и снова в ответ раздался крик раненого человека. Потом этот же голос пригрозил нам жестокой расправой и потребовал, чтобы мы сложили оружие. И тут Намсыр, мой друг детства, сказал тихо:

— Я узнал этого человека по голосу. Это один из братьев Васильевых. У них большая банда, а сами они уроженцы здешних мест, у них большой хутор, и никогда здесь разбоем их бандиты не промышляли. Нам нельзя сдаваться. Они караван ограбили и вырезали всех, кто с ним шел. И все, потому что не хотели, чтобы кто-нибудь узнал об их преступлении. Если в округе узнают о том, что гибель каравана на совести этой банды, то их всех местные жители истребят, как бешеных собак. Такое не прощают.

Михаил спросил у Намсыра:

— А банда то у этих братьев большая?

Намсыр ответил:

— Сабель сто пятьдесят.