Слава героям

Уже к июлю сорок второго года немецко-фашистская осадная артиллерия понесла такие потери, что число выпущенных ею по Ленинграду снарядов снизилось с семи до двух тысяч, а затем до тысячи снарядов в месяц. Тогда гитлеровское командование подтянуло из Крыма и Европы под Ленинград новые дальнобойные системы, рассчитывая восстановить свое огневое господство. Однако, несмотря на все попытки, сделать это не удавалось.

ИЗМЕНЕНИЕ ТАКТИКИ

Говоров много думал об активизации нашей обороны, проведении хотя и небольших по масштабам, но наступательных боев. Он не раз высказывал мысль, что в малых боях мы должны научиться побеждать в предстоящих крупных сражениях.

И в своих начинаниях он получал полную поддержку от членов Военного совета фронта, которые одновременно являлись и руководителями городской партийной организации. Видимо, постоянное общение с ними способствовало исполнению давнего желания Леонида Александровича вступить в партию.

Первого июля 1942 года Говоров подал заявление в партийную организацию штаба фронта. Он писал:

«…Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), вне которой не мыслю себя в решающие дни жестокой опасности для моей Родины».

«Как-то раз, — рассказывал нам Георгий Федотович Одинцов, — зашел ко мне член Военного совета фронта Кузнецов. Говорили вначале о производстве снарядов, о боевых действиях артиллеристов, а затем, довольно неожиданно для меня, он спросил:

— Вы, Георгий Федотович, кажется, давно знаете Говорова?

— Да, Алексей Александрович.

— Как вы считаете, можно ли его принять в партию?

— Безусловно. Леонид Александрович преданный сын нашей Родины.

— И вы можете дать ему рекомендацию в партию?

— Конечно могу».

Партийные рекомендации ему дали также член Военного совета 5-й армии Западного фронта П. Ф. Иванов и заместитель начальника штаба Ленинградского фронта А. В. Гвоздков. Партийная организация штаба приняла его кандидатом в члены партии. Центральный Комитет вынес решение о приеме Говорова в члены партии без прохождения кандидатского стажа.

Еще строже и требовательнее к себе стал Говоров. Делом он стремился оправдать оказанное ему доверие.

Командующий часто бывал на Пулковских высотах, подолгу находился там на наблюдательных пунктах и однажды прямо спросил командующего 42-й армией, генерал-майора И. Ф. Николаева:

— Долго вы собираетесь еще сидеть в мокрых траншеях под Урицком? Устраивает вас положение наших войск там? Пора кончать с окопной неподвижностью.

Вскоре после этого начались частные наступательные бои под Ленинградом. Части 109-й и 85-й стрелковых дивизий, атаковав немцев в районе Урицка и Старо-Панова, вынудили противника перебросить туда подкрепления. Спустя несколько дней части еще двух дивизий, 56-й и 268-й, уже на Колпинском участке завязали бои за вражеские опорные пункты Путролово и Ям-Ижору. Затем нанесли удар 268-я и 136-я дивизии по узлу обороны в Усть-Тосне. В наступлении участвовали и моряки-десантники. Позже бои переместились на левый фланг — снова к Невской Дубровке и Синявину. Войска двух фронтов — Ленинградского и Волховского — предприняли новые удары по врагу, заставив гитлеровского фельдмаршала Эриха фон Манштейна ввести в бой войска, переброшенные из Крыма для штурма Ленинграда.

После разгрома гитлеровской Германии Манштейну пришлось ловчить и изворачиваться в своих мемуарах «Утерянные победы», чтобы свалить на одного Гитлера свои поражения под Ленинградом. С сожалением палача, от которого ушла жертва, он описывал, как сразу по прибытии из Крыма разглядывал с наблюдательных пунктов силуэты исторических зданий Ленинграда, как мечтал вместе с командиром 8-го авиационного корпуса о гигантских пожарах, пылающих в разных концах города. Увы, «герою» Крыма и Севастополя не удалось насладиться таким зрелищем. Вместо штурма Ленинграда ему пришлось, что называется, с ходу перейти к оборонительным боям и оставить тысячи солдат своей ударной группировки на берегах Невы в могилах под березовыми крестами.

— Подлец! — коротко и ясно отозвался маршал Говоров об авторе «Утерянных побед», прочитав его лживый и наглый «труд».

Говоров вспомнил с присущей ему в таких случаях легкой, чуть тронувшей губы усмешкой, как наша станция радиоперехвата не раз засекала под Мгой рацию легковой машины Манштейна, его истерические команды своим командирам дивизий.

В своих мемуарах Манштейн не пишет, чего больше он тогда боялся, — русских артиллеристов или окриков разъяренного Гитлера. Ведь фельдмаршал обещал фюреру осенью захватить Ленинград.

…Нелегкими были для ленинградцев частные наступательные бои летом и осенью сорок второго года. Стоили они немалой крови. Но ленинградцы и волховчане своими активными действиями помогли советским войскам в наиболее ответственный период великой битвы на Волге.

Говоров мог подвести первый итог деятельности командования, штабов и войск за 1942 год.