Читаем Славяне в древности полностью

Все зарубинецкие могильники бескурганные. При раскопках некоторых из них установлено, что в древности погребения обозначались столбиками. Господствовал обряд кремации умерших. Трупосожжения осуществлялись несколько в стороне от могильника; остатки кремации собирались и ссыпались прямо на дно могильной ямы или помешались в глиняные сосуды-урны, которые ставились в ямы. Могильные ямы были неглубокими и имели овальные, округлые или подпрямоугольные очертания, их размеры — 1,2—1,6×0,5×1 м, диаметры округлых — от 0,5 до 1 м. В Припятском Полесье и Среднем Поднепровье господствовали ямные (безурновые) захоронения (около 90 %), в верхнеднепровском регионе встречены только безурновые погребения. В среднеднепровском регионе около половины исследованных захоронений содержали кости домашних животных (свиньи, овцы, коровы) — остатки положенной в могилы ритуальной пищи. Это наследие ритуала местного скифского населения. В V—III вв. до н.э. в Среднем Поднепровье напутственная пища помещалась скифами почти во все могилы 10. В Припятском Полесье и в верхнеднепровском регионе отмечены лншь единичные случаи зарубинецких захоронений с костями животных.

Погребальный инвентарь небогат и однообразен. Он включает в основном глиняную посуду (горшки, миски, кружки), реже предметы личного убора и украшения (фибулы, булавки, браслеты, перстнн, бусы), еще реже встречаются орудия труда.

Глиняная посуда зарубинецкой культуры (рис. 69, 70) подразделяется на лощеную с черной или темно-коричневой поверхностью и нелошеную со светло-коричневой поверхностью. Встречены сосуды с шероховатой («хроповатой») поверхностью, занесенные из Повисленья. Лощеная посуда была столовой и ритуальной, нелощеная предназначалась для приготовления пищи и хранения продовольственных припасов.

Наиболее многочисленную группу составляют горшки и корчаги, подразделяемые обычно на округлобокие и ребристые. Верхняя часть их оформлялась по-разному: с плавно отогнутым венчиком, с высоким цилиндрическим горлом, с уступом или бороздкой, отделяющей тулово от горла и др. Весьма широко были распространены и миски разных форм: полусферические, округлоплечие, ребристые. В среднеднепровском регионе нередкими находками были также конические крышки, оканчивающиеся высокой полой ручкой. Подобные крышки имели хождение среди скифского населения в IV—III вв. до н.э. Зарубинецкое население Среднего Поднепровья несомненно унаследовало их от скифов.

Обычны в зарубинецких древностях и глиняные сковородки — круглые диски диаметром 14—26 см и толщиной около 1 см, которые использовались для выпечки лепешек. Значительно реже встречаются вазы, кружки, кувшины, стаканчики-стопки.

Глиняная посуда орнаментировалась ямками или насечками по краю венчика горшков, корчаг и крышек. На плечиках корчаг нередко делался валик, орнаментированный ямками. Лощеные горшки украшались рельефными подковообразными псевдоушками.

Железные орудия труда в зарубинецких древностях (рис. 71) представлены ножами с прямой или горбатой спинкой; небольшими слабоизогнутыми серпами с черенками для деревянных ручек; короткими косами латенского типа, используемыми для покосов трав; топорами с вертикальными втулками; массивными рыболовными крючками; однотипными острогами; немногочисленными долотами, зубилами, сверлом, стругами и ложкарями. Из бытовых предметов обычны шилья, иглы с ушками, дуновицные бритвы с петлеобразной ручкой.

На всех поселениях и в некоторых погребениях встречены глиняные пряслица — биконические или уплощенные усеченно-конические (рис. 72, 7, 10, II). К распространенным находкам принадлежат также глиняные рыболовные грузила, точильные бруски и каменные зернотерки.

Рис. 69. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1-5, 7, 8 — Чаплин; 6 — Корчеватое; 9, 10 — Зарубинцы

Рис. 70. Глиняная посуда зарубинецкой культуры: 1—3, 6, 8 — Велеммли I; 4, 7 — Воронине; 5 — Велемичи II

Рис. 71. Железные изделия зарубинецкой культуры: 1—3 — серпы; 4 — нож; 5, 6 — наконечники копий 1, 2, 4—6 — Чаплин; 3 — Велемичи I

В небольшом количестве в зарубинецкой коллекции имеются и предметы вооружения. Это железные наконечники копий листовидной или треугольно-ромбической формы (рис. 71, 5, 6), двушипные наконечники дротиков, наконечники стрел. Единичными экземплярами представлены удила и шторы с шишечками на концах, имеющие аналогии в латенских древностях.

Из предметов личного убранства (рис. 72, 73) наибольшее распространение получили бронзовые, реже железные фибулы.

Рис. 72. Украшения и пряслица зарубинецкой культуры: 1, 2, 6 — привески; 3 — височное кольцо; 4, 5 — колечки; 7, 10, 11 — пряслица; 8, 9 — браслеты (1—6, 8, 9 — бронза, 7, 10, 11 — глина). 1, 2, 6, 11 — Велемичи I; 3, 10 — Воронино; 4, 5, 7—9 — Чаплин

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука