Читаем Славяне в древности полностью

Как и в погребальном обряде, в керамике пшеворских памятников прослеживается прежде всего преемственность с глиняной посудой культуры подклешевых погребений. Значительная часть пшеворской посуды наследует местные традиции. Однако своеобразный облик пшеворской культуре с момента ее становления придает иная группа керамики, откровенно подражающая кельтской посуде. Ее составляют: а) горшки стройных форм с сильно выступающими округлыми плечиками и с лощеной поверхностью; б) горшкообразные сосуды, верхние части которых имеют рельефные горизонтальные валики; в) сосуды с раздутым туловом, аналогичные по форме кельтской росписной керамике; г) сосуды с угловатыми плечиками, подражавшие кельтской графитированной посуде; д) слабопрофилированные сосуды с граненым («фацитированным») венчиком.

В пшеворской культуре эта керамика изготавливалась ручным способом, но явно в традициях гончарной кельтской посуды. Все формы ее явно повторяют облик кельтской керамики Силезии, Малопольши и Чехии. Бытовала эта керамика в пшеворской культуре только в позднелатенское время; к началу раннеримского периода (около середины I в. н.э.) она выходит из употребления.

С этой кельтоидной керамикой коррелируютея на пшеворских могильниках погребения, совершенные по обряду кремации, но заметно выделяющиеся среди прочих. Если глиняные сосуды, продолжавшие местные керамические традиции, характерны для погребений безынвеитариых или малоиивентарных, содержащих единичные вещи (обычно железный нож, глиняное пряслице или фибулу), то захоронения, сопровождающиеся кельтоидной посудой, содержат, как правило, многочисленные вещи, в том числе пряжки и поясные крючки, серповидные ножи, ножницы, иглы, молотки, долота, клещи, пинцеты, напильники, наконечники копий, умбоны шитов, мечи, шпоры — предметы, принадлежащие к типам, весьма характерным для кельтского мира Средней Европы, и неизвестные в предшествующее время в рассматриваемом ареале. Принадлежат ли последние захоронения кельтам, расселившимся в местной среде, или аборигенам, воспринявшим кельтские особенности, сказать пока невозможно. Строение могильных ям таких погребений ничем не отличается от прочих.

Рис. 48. Трупоположения в пшеворском ареале: а — могильники с трупоположениями позднелатенского периода; 6 — могильники с трупоположения ми раннеримского времени; в — регионы, заселенные кельтами; г — граница распространения пшеворской культуры в позднелатенский период

Следует заметить, что во II—I вв. до н.э. в кельтских могильниках Среднего Подунавья наряду с характерными трупоположениями появляются и захоронения по обряду трупосожжения. Нередко остатки кремации при этом ссыпались в длинные овальные ямы, такие же, какие выкапывались для трупоположений. Эта особенность кельтской обрядности зафиксирована на пшеворских могильниках Добжанково, Капице, Куявске, Пиотркув и других (рис. 49). Некоторые из таких пшеворских захоронений сопровождались описанной выше кельтоидной керамикой.

О расселении кельтов среди пшеворского населения говорят и такие находки, как культовая палочка, обнаруженная в одном из захоронений могильника Весулки 9, кельтские бусы с личиной в Домановицах 10, фибула со звериной головкой из Капице 11. Интересно, что во всех этих пшеворских погребениях встречена глиняная посуда кельтовдных типов. В могильниках Спецымеж и Вымыслов обнаружены глиняные изображения голов быка — священного животного у кельтов.

О значительности кельтского воздействия на многие стороны жизни и культуры населения пшеворской культуры, обусловленного как инфильтрацией кельтов, так и их соседскими контактами, говорит и большая серия вещевых находок, обнаруженных как в могильниках, так и на поселениях позднелатенского времени. При раскопках пшеворских памятников в значительном количестве встречены латенские фибулы. Они очень скоро становятся обязательной частью костюма пшеворского населения, целиком вытесняя широко употреблявшиеся ранее одежные булавки. Какая-то часть фибул поступала в пшеворскую среду от кельтов. Однако выделить среди находок из пшеворских могильников и поселений собственно кельтские почти невозможно, поскольку в ареале рассматриваемой культуры было налажено производство фибул местными мастерами по кельтским образцам.

В условиях кельтского влияния в пшеворской среде получило распространение оружие новых типов — двулеэвийные мечи, наконечники копий с волнистым краем, полусферические умбоны щитов. Из кельтского мира к племенам пшеворской культуры проникли молотки, клещи, напильники, скобели, ключи и замки, пружинные ножницы, шпоры. Ю. Костшевский приводит множество примеров общих для кельтов и носителей пшеворской культуры бытовых изделий, в том числе ножей, топоров, бритв и др. 12.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука