Славяно-горицкая борьба. Изначалие.

Как я уже говорил, земледельческая направленность боевого искусства теснейшим образом связана с обрядом, его символами, идеей, атрибутикой. Географически зоны поклонения Громовержцу отходили на юг и охватывали Поднепровье, районы Днестра, а на западе — Вислу, Водру (Одр), Спрею (Шпрее) и Лабу (Эльбу). Северные славяне активно поклонялись Волесу. Вообще весь регион от Валдая до Невоморя (Ладоги) подчинялся языческим культам Макоши — главного женского божества у славян— и Волеса. Влияние Волеса, как это ни удивительно, чувствуется даже сейчас, после стольких веков христианства, едва только вы попадаете на землю тверскую. Особо ощутима стихия языческого Волеса в древнейшем центре поклонения ему, на острове Вала (Валаам).

Культ Волеса воплощался в обожествлении, а точнее, фетишизации образа медведя. Возможно, это самый большой парадокс «хозяина земли». Даже на святочных масках украинских сел воловий лик, а чаще козлиный, соединяется у ряженых с медвежьей мордой. Поклонение медведю-Прародителю, медведю-Хозяину уходит своими корнями еще в каменный век. Здесь отразился процесс языческого боготворчества— от шаманского фетиша к родоплеменному монотеизму. Вместе с тем медведь-батюшка всегда останется для землепоклонников охранной силой, оберегом. В данное качество обращен, безусловно, дух зверя. Именно с духом проводят свои манипуляции шаманы, к духу обращаются и сами земледельцы-ратники.

Медвежья борьба — древнейшее направление состязательного поединка славян. Ей присущи разные способы самовыражения. Нельзя сказать, что это единообразный, исторически сложившийся стиль. Начиналась она с ритуального поединка борцов на родовом поле, поединка, призванного отогнать демонов бабки Лихо-неудибицы от посева. Неурожай обрекал племя на голодную смерть— теперь понятно, какое значение придавалось обрядовому поединку. С помощью амулетов и символов дух-оберег притягивался к полю. Здесь отражение идеи — мир сущ как противоборство. Даже столь гуманное и благообразное проявление человеческого бытия, как земледелие, сопряжено с борьбой. Борьба с засухой, мором, частыми дождями и водостоем на полях, с разорением урожая птицами и зверями. Способность к борьбе равнозначна жизнеспособности! Для женского же начала жизнеспособность всегда будет определяться потенциалом деторождения. И понятия эти не подменны ничем, в том числе и идеей христианской жертвенности, несопротивляемости…

Следующим шагом медвежьей борьбы была имитация агрессивного поведения зверя, его повадок и манер. Таким образом в борьбу пришел разлапистый, предварительно оглушающий противника удар. Он обеспечивал последующее беспрепятственное приложение силы, необходимое для полного «ломания» или сшибания противника. Безусловно, подобная тактика трудноприемлема для условно-состязательного поединка, однако весьма результативна и почитаема у народа. Впрочем, существовала и состязательная форма, без которой не обходился впоследствии ни один крупный праздник. Ее часто называли борьбой «в крест», благодаря форме предварительного обязательного захвата. Форма эта прижилась благодаря влиянию состязательной культуры завоевателей-монголов, однако никогда не пользовалась популярностью в среде русского профессионального поборчества, у мастеров «охотницкого» боя. И именно вследствие ограниченности своих возможностей, опирающихся исключительно на физическую силу борцов, этот вид состязания назывался по-разному, например, «в охапку». Упомяну исследования Б. В. Горбунова. Со ссылкой на записки Н. И. Толубеева говорится: «с пренебрежением отвергается предложение бороться в охапки… называя такой манер медвежью борьбою, не заключающую в себе, кроме силы никакого искусства» (Горбунов Б. В. Народные виды спортивной борьбы как элемент традиционной культуры русских. Сб. Сов. этнография. М., Акад. наук СССР, с. 96, № 4, 1989). Думаю, небезынтересно сформировавшееся в профессиональной среде борцов мнение о малодостойности чисто силовой борьбы. До сих пор ведь существует взгляд на русскую борьбу как на столкновение двух звероподобных силачей, состязающихся по принципу «кто кого удавит».

Более редкая форма поединка — столкновение с самим зверем. Редкая не только потому, что ставила борца на грань гибели, но и по причине изменения религиозного самосознания русских. Дело в том, что по представлениям языческого духопоклонничества (тотемизма) дух убитого в поединке зверя подчиняется духу человека, усиливая его и защищая от нападок демонических сил. Форма этого поединка стала популярной ярмарочной забавой, правда, уже с дрессированным медведем. На смену языческому духопоклонничеству еще задолго до христианства пришли иные религиозные формы язычества, хотя идеей медведя-оберега не побрезговал когда-то сам Владимир-креститель.

Впрочем, медвежий ритуал сохранился в России до XX века, например, «Комоедицы» —традиционный поединок, посвященный одному из атрибутов весны — отходу медведя от зимней спячки.