СЛАВЯНОРУССКИЙ

В глаголах стою и стою виден также переход от одного понятия к другому, одним только перенесением ударения. Проследим за ходом мысли челове­ческой. Глагол стать или стоять произвел ветви достать, состоять, которые стали означать: первая, получить, ибо предлог до показывает приближение, прикосновение к какой-нибудь вещи, и следственно, коснуться до нее или стать при ней есть то же, что иметь при себе или получить ее. Потому под словом достаток стали разуметь получение и обладание многими вещами. Вторая ветвь состоять произвела состояние, т.е. стояние или пребывание в некотором положении относительно имущества, здоровья, чес­ти. Сия мысль породила новые ветви достояние, достоинство, из которых под первою стали разуметь вещественное, а под второю нравственное имущество или обладание каким-либо благом. Таким образом глагол стою, по произведении ветви достоинство, сам, как новая рожденная от нее ветвь, изменился в стою, и перешел от понятия о неподвижности к по­нятию ценности вещей.

Рассуждая так, мы могли бы удобнее рассмотреть, что наше и что чужое, чего доселе ко вреду и стесне­нию языка своего часто не различаем. Покажем хоть один тому пример. От глагола постановляю произве­дено имя пост (подобно тому, как рост от расту, мост от мощу). Таким образом, коренное понятие глагола постановляю превратили в ветвенное пост, отнеся его определительно к постановленному или установлен­ному для сухоядения времени. Между тем, мы употребляем пост и в значении стражи: вот твой пост, то есть место, где ты пребывать должен. В этом смыс­ле почитаем мы его чужеязычным, взятым с французского poste или с немецкого post и употребляем с предлогами аванпост или форпост. Но оно более наше! Ведь иностранец от того же корня st и от того же глагола поставить (postare) произвел ту же самую ветвъ posto. Так отчего нам не употреблять его как соб­ственное, передовой пост вместо аванпост! Так будет по-русски. Подобно тому употребляем мы неприятель­ский стан (говоря о войсках) и прекрасный стан (говоря о теле человеческом).

Говорить об одном слове, скажут, есть мелочь в от­ношении ко всему языку. Но пусть распространят сии рассуждения на тысячи иностранных слов, употребля­емых в нашем языке!

Многие суть наши собственные, принимаемые за чужие; многие без всякой нужды предпочитаются сво­им; многие приводят в забвение или обветшание коренные наши, глубокомысленным умом произведен­ные ветви; многие принуждают нас составлять из них речи, нам не свойственные.

Нива запускаемая и не возделываемая не может называться безплодною.

Мы приглашаем всех любителей языка сообщать нам свои замечания, если где отыщется словопроизводство. Приглашение наше не относится к тем мнимым критикам, которые доказывают только, что можно, последуя дви­жению страсти своей, ничего не зная, обо всем писать.

 

Разность в единстве и единство в разности

Для отыскания корней мы избираем славенский по­тому что он отец безчисленного множества языков.

Возьмем еще два слова, близкие значениями, и срав­ним. Мы увидим, что иностранные слова имеют один с нашими корень. Сон: somnus, sommeil, sonno, sogno, songe. Сопеть (произведшее глагол спать}: sopire, soputo, assoupir. Дремать: dream, dormire, dormir.

Первый столбец                                   Второй столбец         

Русское                 дрема                           Русское                  сон

Английское          dream                           Итальянское          sоппо

Датское                drom                              Латинское              somnus

Голландское         drоот                           Французское           sommeil

Немецкое              traum                            Датское                    sovn

Латинское             dormire                        Итальянское            sogno

Итальянское         dormire                         Французское            songe

Французское         dormir

Восемь разных народов употребляют не восемь раз­ных, но два только слова к выражению двух действий природы сна и дремоты, столь же смежных между со­бой, как единозвучие и смысл сих столбцов слов.

Англичанин и немец имеют слова первого столбца dream, traum, а второго совсем не имеют; ибо по-анг­лийски сон называется slеер или sleepiness, по-голландски slаар, по-немецки schlaf. В славенском языке - слеп, слепота, по смежности понятий. Спяще­му столько же свойственно сопеть, как и быть слепым, поскольку во время сна глаза его закрыты, и он ни­чего не видит.