Славянская хроника

27. Об успехах пилигримов. Итак, когда флот и прибывшие сыны Божьи собрались воедино, возникла немалая радость по поводу соединения и благоговения такой великой церкви, собравшейся там во Христе. Ибо услышал Сион и возрадовался, и возликовали сыны Иуды[621]. Но не земной Сион, который до сих пор находился в плену у несчастной дочери Вавилона, а жители Акко и Тира, которые прежде не были народом Божьим, а теперь стали сонаследниками Христа и сынами Божьими. В гимнах и молитвах они благословляли Господа, умоляя Его внять их благоговению и достойно отомстить врагам Креста. Враги же, напротив, были поражены немалым страхом, боясь, как бы не последовало их изгнание и освобождение Святой земли. Поэтому, услышав о приходе наших, они покинули многие укреплённые места, которые населяли прежде, уверенные в своей безопасности, и перешли в более укреплённые селения. Итак, когда войско, как было сказано, соединилось, они все разом направились к Тиру. Там, сделав смотр своим силам и оружию, они направили полки против Сидона. Всадники отправились по суше, а остальные — по морю. Итак, придя в Сидон, они застали его лишённым жителей и имущества. Там можно было видеть дома из камня и кедра, украшенные различными украшениями, которые были со славой заселены, а теперь лежали в руинах. Сколько было там тех, которые стойла для коней делали из кедра и употребляли его в пищу? Итак, разрушив Сидон, они направились к сидонской Сарепте[622]. Поступив с ней точно также, они прибыли к Фонту Орторуму, а затем обратили лицо к Бериту. Местные жители оставили этот город, но в примыкавшей к городу великолепной крепости разместили храбрейших мужей и свезли туда множество продовольствия и оружия. Итак, увидев, что против них прибыло сухопутное войско, — флот ещё не был виден, — защитники замка, отворив ворота, все как один высыпали против него. Заметив это, наши, призвав помощь с неба, храбро бросились на врагов. И вот, произошла битва, в которой счастье было то на одной стороне, то на другой. А граф Адольф вместе с одним благородным мужем, Бернгардом фон Хорстмаром, тайно укрылся в засаде, ожидая исхода событий. И вот, он увидел, как вдали показался правитель[623] этого замка на горячем коне, из тех, что называют «декстрарии», и стал хвастливо грозиться перебить очень многих. Итак, улучив подходящий момент, когда враг подобрался поближе, граф внезапно выскочил из засады, бросился на него и поверг на землю и коня, и всадника. А тот, упав, едва не лишился чувств и, оглушённый внезапным падением, озирался в поисках помощи, но не находил её. Наконец, придя в себя, он попытался собраться с силами и подняться, но вновь был повален на землю ногами своего коня. В третий раз вышло так: собравшись с силами, он попытался руками сдержать своего коня. Но и в третий раз он упал, причём кольчуга его обнажилась в районе пупа, так что стоявший рядом враг тут же пронзил его своим копьём, — второго удара не потребовалось. Между тем, среди врагов поднялось смятение, и они бросились на помощь своему вождю. Но, в то время как граф со своими людьми оказывал им мужественное сопротивление, в плен были взяты два знатных противника, после чего остальные оставили их в покое[624]. Граф Адольф, которому Господь оказал помощь и который сам едва избежал опасности, очень прославился после этого случая. Пока всё это происходило таким образом, флот, подгоняемый попутным ветром, благополучно прибыл в оставленный город, в котором оставались только пленные христиане. Увидев четырёхугольные паруса, те поняли, что это — христианское войско. Один из них, подойдя к башне, которая была выше и прочнее остальных, тайно открыл ворота каким-то приспособлением, а затем лёгкими шагами и затаив дыхание поднялся наверх, где застал тюремных стражей спящими. Напав на них, он убил стражей, так что их крепкий сон превратился в смертный. Схватив знамя, он, как мог, знаками призвал моряков занять город. Увидев в этом перст Божий, наши тут же высадились и заняли берег. А канцлер, который был вместе с ними, как можно быстрее захватил названный замок. Враги, устрашённые дурным знаком, — ибо после гибели предводителя и падения башни рухнули все их надежды, и храбрость покинула их, — разбежались по пустынным и непроходимым местам, полагая, что ничто уже не спасёт их, кроме гор, пещер и каменных россыпей. А слуги Христовы радостно вступили в город и замок. Они нашли там вино, пшеницу и прочие продукты питания в таком изобилии, что всего этого могло хватить местным жителям на три года. А дротиков, пращей и луков там было столько, что ими можно было нагрузить два больших корабля. Ибо Берит был крупнейшим и наиболее укреплённым городом этого края. Поскольку он располагал отличной морской гаванью, то являлся для всех входом и выходом, и ни один корабль или галера не могли пройти мимо, не зайдя в его гавань добровольно или по принуждению. Потому и вышло, что со дня падения Сирии[625] и до этого времени Саладин вывел из этой крепости 19 000 пленных христиан. Этот город имеет также то преимущество, что там коронуются все цари этой страны. Поэтому и Саладин, когда захватил его, короновался там и был провозглашён царём Иерусалима или Вавилона.