Славянская мечта

Подошедших гостей встретила сгорбленная женщина, одетая как монахиня (гражданская жена Сереги, всегда помогающая ему во время работы, здесь присутствующая как добровольная помощница провидца), и, обращаясь ко всем троим, каким-то дребезжащим голосом промолвила:

– Наконец-то! Из-за вас он не принимает других. Вам назначено первым. Скорее проходите кто-то один! Он уже просил заходить.

– Как один? Почему один? – по-настоящему удивился старший Кирпиченко.

– Они должны быть вдвоем, – подыграл Косовский.

– Вдвоем нельзя, – резко отрубила помощница.

– Иди один, папа! Я здесь подожду, – трусовато произнес долго молчавший Вадим, видно, сдрейфивший не на шутку.

– Послушайте, это отец и сын. Они вместе, – заступился за обоих Кирпиченко Косовский.

– Ладно. Только недолго. Ему тяжело. Идите за мной.

Виталий Самуилович с сыном отправились в дом, трогательно держа друг друга за руки. Глядя на эту сентиментальную картину, Косовский довольно отметил: «Отлично, кажется, сынок уже навсегда вернулся к папочке!»

Шаман встретил гостей, важно восседая в огромном кресле, откинувшись на спинку. Кресло находилось в центре большого кабинета с очень слабым освещением. Несколько горящих свечей, расположенных за спиной Шамана, делали невозможным детально рассмотреть его лицо. Напудренные нос, лоб и щеки, фокус с глазами – все это в плохом освещении вызывало ассоциации с сидящим покойником. Проведшая их помощница доставила ещё один стул и почти насильно усадила. Кирпиченко аккуратно уселись, не отрывая взгляда от провидца.

– Зачем вы здесь? – голос ясновидящего больше походил на стон человека, испытывающему муки.

Это произвело еще большое впечатление на вошедших – не каждый день приходится общаться с говорящим мертвецом. На правах старшего, слабым, дребезжащим голосом заговорил Виталий Самуилович:

– Врачи… обнаружили у меня онкологическое заболевание… рак. Меня склоняют к сложной дорогостоящей операции. Мне надо вашего совета, стоит или не стоит.

– Я не смогу ответить однозначно. Будущее приоткрывает предо мной свои завесы, но это не так, как представляют себе люди. Я вижу видения, смысл которых порой недоступен для меня. Ответы на свои вопросы ищите у себя. Дайте мне вашу левую руку.

Шаман открыл ладонь своей левой руки, до этого лежавшей без движения на подлокотнике. Виталия Самуиловича посетило странное нервозное чувство, словно трезвый водитель на медицинской экспертизе в наркологическом диспансере – вроде и не пил, но черт его знает; он покорно опустил свою ладонь в руку вещуна. Несколько секунд Шаман молчал, потом заговорил неожиданно, и голос его стал тверже:

– Это неправда. Либо вы обманываете меня, либо вас кто-то хочет обмануть. Я вижу реку, большую полноводную реку, несущую свои воды куда-то далеко. Это не может означать ни смерть, ни болезни. Вы не больны.

– Спасибо, – облегченно прошептал Виталий Самуилович, тайно продумывая предлог перевести разговор на сына.

Но с этим легко справился Шаман:

– К тому же я вижу, как от вас исходит яркое сияние. Такое сияние исходит только от людей здоровых, не то что у вашего спутника. Это ваш родственник?

– Сын! А что у него не так?

– Его свет слабый и нечистый, он может быть больным или находиться под действием колдовских чар, – монотонно продолжил Шаман.

– Конечно… – скептическая ухмылка Вадима, мгновенно появившаяся на лице, скрывала в себе страх, перемешанный небывалым интересом.

– Дайте руку, – Шаман, не меняя интонацию, протянул ладонь Вадиму, продолжая оставаться недвижимым.

Вадим, пару раз дернувшись в нерешительности, недоверчиво наклонился и протянул руку. Крепко взяв в объятие кисть сына бизнесмена, Шаман застыл. В этот раз пауза продолжалась дольше, но не настолько, чтобы оборвать терпение Вадима.

– Я вижу, – Шаман заговорил с тревогой, – соловьиное гнездо. Где только что вылупившихся птенцов пытается выбросить из гнезда огромный кукушонок, появившийся на свет месяцем раньше. Прийти на помощь детенышам пытается сам соловей, но к гнезду его не подпускает кукушка, мешая и преграждая путь.

– Этого не может быть… – сцепив в ярости зубы, почти прошипел Вадим.

Растерянное лицо и бегающий взгляд – следствие взрыва противоречивых эмоций в мозгу молодого человека. Мысли его понеслись с эффектом калейдоскопа. Он резко одернул руку и пристально уставился на Шамана.

– Неужели это действительно так?.. – зависший в воздухе вопрос не имел точного адресата, он как бы был задан самому себе.

Продолжая безупречно играть роль ясновидящего, Серега не шелохнулся, продолжая сидеть с закатанными глазами. А вот Виталий Самуилович не скрывал своего искреннего удивления:

– Какое гнездо, какой кукушонок? Что это все означает, – последние слова были обращены и к сыну, и к провидцу.

– Я же вам говорил, что мне не всегда дано понять смысл увиденного. Вы сами должны понять суть услышанного. Одно могу сказать точно – кто-то пытается привлечь недобрые силы для одурманивания вашего сына.

– Я ничего не понимаю! Вадик, может ты объяснишь?

– А я все понимаю! Идем, отец, – голос Вадима впервые за долгие годы прозвучал жестко и четко.