Славянская спарта

И Баоша, и его сынъ-богатырь Стратиміръ Черный, прототипъ нынѣшняго черногорца, своимъ исполинскимъ ростомъ и силою, прозвище котораго унаслѣдовало все потомство его, и внукъ Баоши, Стефанъ, — всѣ отказывались признавать власть султана и защищали независимость своей маленькой землицы. Стефанъ жилъ въ половинѣ XV-го вѣка, и былъ современникомъ и самымъ вѣрнымъ союзникомъ знаменитаго Георгія Кастріота, больше извѣстнаго, въ исторіи подъ именемъ Скандербега, послѣдняго геройскаго борца за свободу Балканскаго полуострова противъ непобѣдимыхъ еще тогда полчищъ османлисовъ, только-что завоевавшихъ, византійскую имперію. А Иванъ-Бегъ Черноевичъ былъ его старшимъ сыномъ и наслѣдникомъ не только земель его, но и неумолимой ненависти къ нему туровъ. Все кругомъ было тогда уже раздавлено. въ конецъ, даже сосѣднія Албанія и Герцеговина были въ рукахъ туровъ, и Ивану Черноевичу не на кого было опереться въ своей отчаянной борьбѣ съ непобѣдимымъ исламомъ во всѣхъ окрестныхъ греческихъ и славянскихъ земляхъ, порабощенныхъ азіатскими варварами. Его борьба была поистинѣ борьбою Давида съ Голіаѳомъ, босоногаго пастушенка съ исполиномъ, закованнымъ въ мѣдь. Напрасно Иванъ бросался къ западнымъ державамъ, умоляя ихъ придти на помощь погибающему балканскому христіанству. Никто не трогался на его призывы, и онъ одинъ съ ничтожною горстью своего храбраго народа долженъ былъ выдерживать весь напоръ варваровъ. Иванъ жилъ сначала въ Жаблинѣ, старомъ гнѣздѣ зетскихъ жупановъ, да берегу свѣтлаго Скадрскаго блата, не вынужденъ былъ уйти. изъ него подальше отъ сосѣдства туровъ въ недоступную глубь горъ, гдѣ основалъ теперешнее Цетинье и поселилъ тамъ митрополита Зеты. Тогда же онъ укрѣпилъ и этотъ свой «градъ Ободъ», защищавшій доступъ къ Цетинью и въ устью плодородной долины, кормившей его народъ. Кромѣ того, онъ обсыпалъ маленькими укрѣпленіями всѣ порубежныя горы, а своими горячими воззваніями до того одушевилъ свой маленькій геройскій народъ, что онъ поклялся воевать на жизнь и смерть съ врагами христіанства. Народная скупщина въ Цетиньѣ объявила преступникомъ и измѣнникомъ всякаго, кто будетъ уклоняться отъ войны съ турками; а кто бѣжитъ съ поля битвы, того постановлено одѣвать въ бабье платье и съ прялкою въ рукахъ водить по всѣмъ селамъ Черной-Горы на позоръ народа. И геройскій вождь черногорцевъ не только отстоялъ свою землю отъ страшнаго врага, но еще широко раздвинулъ границы Черногоріи и умеръ среди своего народа въ любви и славѣ… Сильно укрѣпленный «градъ Ободъ» сталъ въ то время оплотомъ Черногоріи и вмѣстѣ торговою пристанью ея на Скадрскомъ озерѣ, изъ котораго нагруженныя товаромъ рѣчныя суда могли свободно проходить по широкому руслу «Рѣки». Ободъ, или Рѣка сдѣлалась главнымъ торжищемъ черногорцевъ, куда горцы сгоняли свои стада, везли лѣсъ и покупали привозимые береговыми жителями Адріатики необходимые имъ товары. Это значеніе важнѣйшаго, если не единственнаго, черногорскаго рынка Рѣка сохраняла до послѣдняго времени, и отчасти сохраняетъ и теперь, хотя присоединеніе къ Черногоріи, усиліями Россіи, приморскихъ портовъ Антивари и Дульциньо естественно перенесло на берегъ моря центръ ея привозной и вывозной торговли.

И Иванъ Черноевичъ, и сынъ его Георгій жили по долгу въ Ободѣ, въ его укрѣпленномъ вышгородѣ, на который мы теперь любуемся. Георгій Черноевичъ обезсмертилъ свое имя и прославилъ Ободъ, устроивъ въ немъ первую славянскую типографію. Въ его время торжествующій исламъ соблазнялъ малодушныхъ, и многіе сербы, потурчившись изъ корыстныхъ видовъ, приносили большой вредъ народу. Чтобы поддержать православіе, Георгій купилъ въ Венеціи всѣ принадлежности типографіи и въ собственномъ домѣ, на вершинѣ Ободской горы, сталъ печатать и распространять въ народѣ церковныя книги. Въ 1495 г. вышла отпечатана имъ первая книга — Октоихъ. Георгій сдѣлалъ и другое очень важное нововведеніе въ жизни своего народа, невидимому, съ тою же цѣлью поддержки православія, которое онъ справедливо считалъ основою независимости Черногоріи, историческимъ знаменемъ, собиравшимъ вокругъ себя народъ и одушевлявшимъ его на отчаянную борьбу съ поработителями-магометанами. Утомленный трудами, Георгій рѣшился отказаться отъ власти и уѣхать на покой въ Венецію, на родину своей жены итальянки; но передъ отъѣздомъ онъ собралъ народъ и передалъ свою власть надъ нимъ митрополиту Герману, увѣщевая своихъ подданныхъ, что они не могутъ найти лучшихъ вождей, какъ духовные отцы ихъ.

«Прибѣгайте въ нему въ горѣ и радости, внимайте совѣтамъ его. Вручаю ему гербъ, который употребляли въ Бозѣ почившіе цари сербскіе, предки мои, и я самъ!»

Народъ съ рыданіями проводилъ до Котора своего любимаго князя, и съ тѣхъ поръ цѣлый рядъ владыкъ сталъ во главѣ Черногоріи; въ одномъ и томъ же лицѣ соединилась духовная и мірская власть, архипастыри стали полководцами и законодателями.

* * *