Славянские хроники

В это же время господин Гартвиг, архиепископ Бременский, изгнанный бременцами, вновь вернулся на свой престол с согласия духовенства и при содействии некоторых министериалов. Ибо по указанным выше причинам против этого епископа много интриговали как в римской курии, так и при дворе императора, пытаясь лишить его должности и ленов. Когда же враги поняли, что ничего не добьются, потому что господин папа Целестин лично поддержал его, смута улеглась и Гартвиг примирился со своей церковью. В своё время против него поднялось такое недовольство, что вся церковь с согласия императора сошлась на кандидатуре господина Вальдемара, епископа Шлезвига. Бременцы с такой готовностью согласились с его избранием, что от его имени решали многие дела и даже на монетах изображали его портрет и подпись. Однако из-за этого избрания Вальдемар стал весьма подозрителен королю Кнуту и его друзьям. Находясь в напряжённых отношениях с императором, Кнут решил, что епископ стремится стать имперским архиепископом исключительно из вражды к нему. Поскольку всякое разделённое в себе царство пустеет¹¹⁹, то и королевство Вальдемара не смогло устоять, ибо он не хотел жить с королём в мире. Тем не менее горожане неохотно приняли господина Гартвига, ибо он, как говорили, возвращён отнюдь не императором, которого оскорбил. Поэтому они отказали ему в городских доходах, которые император передал в их руки. Однако тот заявил, что вернулся не по собственному почину, а именно по воле императора, и полностью возвратил себе его милость. В доказательство своих слов он привлёк в посредники господина Адольфа¹²⁰, архиепископа Кёльнского, который, держа его сторону, письменно и через послов заявил, что так оно и есть. Но горожане, которые имели поручение цезаря, утверждали, что это нельзя изменить без подлинных писем и специальных послов императора.

22. ОБ ОТЛУЧЕНИИ, СДЕЛАННОМ АРХИЕПИСКОПОМ ИЗ-ЗА УКАЗАННЫХ ДОХОДОВ

Итак, граф Адольф, услышав о возвращении господина Гартвига, пришёл в Бремен и, поздравив его с прибытием, пожелал узнать, действительно ли он вернулся по воле императора или как-либо иначе. Ибо, когда Гартвиг находился в изгнании, он всеми способами добивался у императора и у самой Бременской церкви возвращения ему прежнего статуса. Поэтому он тем более радовался ныне и ввиду счастливого поворота событий ожидал от архиепископа благодарности. Итак, когда он пришёл в Бремен и выслушал обе стороны, то ему пришлось не по нраву, что тот «вошёл не через дверь»¹²¹. Поэтому как им, так и горожанами и другими друзьями господина императора было решено, что если господин архиепископ захочет принять в городе какое-либо решение только по церковным делам, то его следует терпеть один или от силы два дня. Однако доходами, которые находились под запретом, он пользоваться не должен, пока они не сообщат обо всём этом цезарю и не узнают его волю.

Это решение пришлось сильно не по нраву господину Гартвигу и его людям, ибо он рассчитывал на то, что сможет свободно распоряжаться епископскими доходами. Он начал жестоко укорять графа Адольфа, который по поручению императора держал не только Штаденское графство, но и большую часть остальных владений епископа, и назвал графа грабителем церкви. А Адольф, видя, что подвергся незаконному церковному взысканию, обратился с апелляцией к апостольскому престолу. Затем господин архиепископ, созвав церковный собор, просил дать совет - что ему следует делать в подобных обстоятельствах. И вот, получив ответ, он отлучил от церкви всех своих противников и запретил богослужение не только в столице своего прихода, но и во всём своём диоцезе, чем не только обременил церковь, но и вызвал против себя ещё больший гнев своих противников. Но, поскольку сыны века сего догадливее сынов света в своём роде¹²², те попытались поразить этого Гартвига собственным приговором. Ибо Адольф, придя в Бремен в отсутствие архиепископа, после соответствующим образом сделанной апелляции заявил, что отлучён от церкви незаконно и что он не откажется от церковных доходов, которыми, пока он был в крестовом походе, господин император запретил пользоваться и которые после его возвращения передал ему в руки, если только господин император не изменит это своей властью. Он заявил также, что заслужил скорее милость, нежели гнев, ибо всегда был верным и преданным сыном не только господина архиепископа, но и всей церкви, и что именно благодаря ему святой Пётр вернул себе не только Штаде, но и дитмарсов, которые перешли к Датскому королевству¹²³.